«Баня» — сатирическая пьеса в шести действиях с цирком и фейерверком Владимира Маяковского. Создана в 1929—1930 годах. Высмеивает общественные пороки того времени — бюрократизм, приспособленчество, пустословие, «коммунистическое чванство».
Пьеса начинается со сцены, в которой товарищ Фоскин запаивает воздух паяльной лампой. Вокруг него обстановка конструкторского бюро: изобретатель Чудаков создаёт машину времени. Но всем заведует Победоносиков (закоренелый бюрократ), у которого Чудаков не может добиться приёма.
В третьем действии автор применяет приём «пьеса в пьесе»: герои оценивают сами себя, обсуждая постановку, где они же являются главными лицами. Никто, и Победоносиков тоже, конечно же, не узнаёт себя в зеркале сатиры.
Затем начинается своеобразная вторая часть пьесы: появляется посланница из будущего (из 2030 года) — фосфорическая женщина, которая соглашается взять с собой в будущее всех желающих. Только предупреждает, что время само срежет балласт. Наступает кульминация пьесы — после напыщенных прощальных монологов все отрицательные персонажи (Победоносиков, Оптимистенко, Мезальянсова, Иван Иванович, Понт Кич, Бельведонский) остаются на сцене, «скинутые и раскиданные чертовым колесом времени».
Завершается пьеса вопросом Победоносикова (который остался один), обращённым к зрителю: «И она, и вы, и автор, — что вы этим хотели сказать, — что я и вроде не нужны для коммунизма?!».
Лозунги к спектаклю
Маяковский предпослал «Бане» лозунги, в которых имеются аллюзии на актуальные темы:
Фраза «Чтоб через МХАТ какой-нибудь граф не напустил на республику мистики» — намек на инсценировку «Воскресения» Л. Н. Толстого, поставленную в МХАТ в 1929 году;
Фраза «Нотами всех комедиантов пересмешил комик — папа римский» — намек на антисоветские выступления папы Пия XI (занимавшего папский престол в 1922—1939 годах) в начале 1930 года.
Лозунги были размещены на сцене (на щитках, закрывавших в первом и втором действии [первый акт спектакля] нижнюю часть конструкции) и на полотнищах в зрительном зале (на стенах партера и по фронтонам бельэтажа и балкона)[1].
Работа над пьесой
Пьесу «Баня» Владимир Маяковский писал по заказу Вс. Мейерхольда для его ГосТиМа. 22 сентября 1929 года поэт впервые прочёл пьесу друзьям[2], но закончил работу лишь в середине октября.
Сценическая судьба
Опубликованная ещё до постановки, пьеса Маяковского вызвала острую полемику в прессе; один из идеологов РАППа, В. В. Ермилов, утверждал, что тема бюрократизма уже не актуальна, вот если бы Победоносиков олицетворял «правый уклон»…[3] В ответ Маяковский в «Лозунгах к спектаклю „Баня“» написал «А ещё бюрократам помогает перо критиков вроде Ермилова». Под давлением руководства РАПП лозунг был снят со сцены зрительного зала. В приписке к предсмертному письму Маяковский упомянул об этом: «Ермилову скажите, что жаль — снял лозунг, надо бы доругаться». В 1953 году Ермилов отказался от своей тогдашней позиции и признал, что не сумел «разобраться в положительном значении „Бани“»[1]. Хотя пьеса была написана для ГосТиМа, первую постановку «Бани» осуществил Владимир Люце в Драматическом театре Государственного народного дома в Ленинграде; премьера состоялась 30 января1930 года[4]. Лишь 16 марта 1930 года премьеру «Бани» сыграл Театр им. Мейерхольда. После успеха пьесы А. Безыменского «Выстрел», в течение года сыгранной 100 раз, премьера «Бани» более походила на провал. «Зрители, — писал В. Маяковский, впервые увидевший спектакль 10 апреля, — до смешного поделились — одни говорят: никогда так не скучали; другие: никогда так не веселились»[5]. «До смешного» разделились и критики, находившие в спектакле прямо противоположные недостатки. Однако претензии касались прежде всего пьесы и в равной мере предъявлялись её ленинградским постановкам; главная же претензия формулировалась в нескольких словах: «где коммунисты, где рабочие?» Тем не менее опасения Ермилова не оправдались: в ГосТиМе спектакль получился даже слишком острым, за что и был снят с репертуара; мейерхольдовская «Баня» стала выдающимся событием в истории советского театра[3].
17 марта того же года «Баня» была представлена на сцене филиала Ленинградского Большого драматического театра[4]. Но после запрета спектакля ГосТиМа пьеса на протяжении многих лет не ставилась в СССР, лишь в 1950-х годах обрела новую сценическую жизнь. Начало ей положил радиоспектакль, поставленный Рубеном Симоновым в 1951 году, — первая трансляция состоялась 19 июля, в день рождения Маяковского. Победоносикова в этой постановке играл Игорь Ильинский, Чудакова — Алексей Грибов, Мезальянсову — Вера Марецкая[4]. Событием театральной жизни стал спектакль, поставленный в 1953 году в Московском театре сатирыН. Петровым, В. Плучеком и С. Юткевичем и не сходивший со сцены на протяжении нескольких десятилетий.
В 1950-х годах «Баня» шла на сценах многих периферийных театров СССР и в странах социалистического содружества; одну из первых постановок пьесы за рубежом осуществила ещё в 1948 году пражская театральная студия «Диск»[4].
Известные постановки
1930 — Драматический театр Государственного народного, Ленинград. Постановка В. Люце; художник Снопков, композитор Богданов-Березовский. Роли исполняли: Победоносиков — Б. Бабочкин, Поля — В. Кибардина, Фосфорическая женщина — Магарилл. Премьера состоялась 30 января[4].
1953 — Московский театр сатиры. Постановка Н. Петрова, В. Плучека и С. Юткевича. Художник С. Юткевич, композитор В. Мурадели. Роли исполняли: Победоносиков — Ячницкий, Оптимистенко — Лепко, Понт Кич — Кара-Дмитриев, Мезальянсова — Слонова, Фосфорическая женщина — Н. Архипова, Велосипедкин — Б. Рунге. Премьера состоялась 5 декабря[4] . Во второй редакции: Победоносиков — Г. Менглет, Велосипедкин — А. Миронов, Поля — В. Васильева, Чудаков — Р. Ткачук.
8 сентября 2023 года — Театр Романа Виктюка. Постановка Сергея Захарина, художник Юлия Короткова.
Экранизации
1962 — Фильм «Баня» режиссёры-постановщики С. Юткевич и А. Каранович, композитор Р. Щедрин[6].
Факты
Этот раздел представляет собой неупорядоченный список разнообразных фактов о предмете статьи.
Пожалуйста, приведите информацию в энциклопедический вид и разнесите по соответствующим разделам статьи. Списки предпочтительно основывать на вторичных обобщающих авторитетных источниках, содержащих критерий включения элементов в список.
Фамилия «главначпупса» — Победоносиков — аллюзия на умершего за 23 года до написания пьесы Константина Победоносцева. Фамилия репортера — Моментальников — аллюзия на литературного критика Давида Тальникова. Фамилия художника — Бельведонский — возможно, аллюзия на Аполлона Бельведерского.
Сокращение «главначпупс» (главный начальник по управлению согласованием) Корней Чуковский использовал в главе «Канцелярит» (книга «Живой как жизнь») для характеристики сторонников канцелярского языка (например, «Почему милая и, несомненно, даровитая девушка, едва только вздумала заговорить по-научному, сочла необходимым превратиться в начпупса?»)[7].
Язык иностранца, «британского англосакса» Понта Кича представляет собой русские слова, по звучанию похожие на английские. Как писала переводчица Рита Райт, помогавшая Маяковскому в подборе этих слов, поэт сказал: «Надо сразу придумать и английское слово и то русское, которое из него можно сделать, например, „из вери уэлл“ — по-русски будет „и зверь ревел“. Из английского „ду ю уант“ вышел „дуй Иван“; „пленти“ превратилось в „плюньте“, „джаст мин“ — в „жасмин“, „андестенд“ — в „Индостан“, „ай сэй иф“ — в „Асеев“. Некоторые слова („слип“, „ту-го“, „свелл“) так и вошли в текст в русской транскрипции (с лип, туго, свел), а характерные английские суффиксы „шен“ и „ли“ дали „изобретейшен“, „часейшен“ и „червонцли“».[8]
В «Бане» имеются аллюзии на реальные события:
Так, ремарка «Двойкин толкает вагонетку с перевязанными кипами бумаг, шляпными картонками, портфелями, охотничьими ружьями и шкафом-сундуком Мезальянсовой. С четырёх углов вагонетки четыре сеттера» — возможно, аллюзия на приезд Льва Троцкого на станцию Фрунзе. Как писала газета «Правда», «публика была поражена обилием багажа Троцкого (свыше 70 мест) и наличием барских удобств, с которыми ехал высланный из Москвы Троцкий. Особо обращало на себя внимание то обстоятельство, что Троцкий привез с собой охотничью собаку и большой набор охотничьих принадлежностей. — Что за барин приехал? — спрашивали на станции». Далее по тексту Победоносиков употребляет выражение Троцкого «политика дальнего прицела» («Не теряйте политику дальнего прицела»)[1].
Реплика Победоносикова «Я останавливаю поезд по государственной необходимости, а не из-за пустяков» — намек на эпизод, имевший место в 1929 году, когда Анатолий Луначарский при отъезде из Ленинграда по личным соображениям задержал отправку поезда[1].
Упомянутые Иваном Ивановичем (сцена в театре) Федор Федорович («Я позвоню Федору Федоровичу, он, конечно, пойдет навстречу») и Николай Александрович («Я позвоню Николаю Александровичу») — намек на Фёдора Раскольникова, занимавшего в 1929 году посты сперва председателя Главреперткома, а затем председателя Главискусства, и наркома здравоохранения Николая Семашко[1].
↑ 12Золотницкий Д. И. Будни и праздники театрального Октября. — Л.: Искусство, 1978. — С. 213—216. — 255 с.
↑ 123456789Баня // Театральная энциклопедия (под ред. С. С. Мокульского). — М.: Советская энциклопедия, 1961—1965. — Т. 1. Архивировано 13 апреля 2014 года.
↑Маяковский В. В. Письмо Л. Ю. Брик // Полное собрание сочинений. — М.: Государственное издательство художественной литературы, 1961. — Т. 13. — С. 136—137.
