|
Ключи счастья (фильм, 1913)
«Ключи счастья» — российский двухсерийный художественный немой фильм режиссёров Владимира Гардина и Якова Протазанова. Вышел на экраны 7 и 28 октября 1913 года[1][2]. Фильм не сохранился. Фильм имел огромный коммерческий успех и побил все рекорды посещаемости[3][4][5][6]. История созданияФильм снимался под Киевом, в дачном местечке Сырец[7][8][9]. Вторая серия снималась в Италии (Венеции)[10][11][12]. Бюджет фильма был рекордным для того времени. Для сохранения психологического рисунка образов режиссёр Владимир Гардин впервые разработал документ, в котором были отмечены детали актёрского поведения перед камерой, указан расход времени и плёнки на каждую сцену[5]. Роль другого режиссёра, Якова Протазанова, сводилась к творческой опеке и консультированию Гардина, снимавшего свой первый кинофильм[13].
Выход фильма был связан с проблемами. В Государственной думе требовали запрещения фильма. В ряде городов его сняли с экрана, на просмотры не допускалась учащаяся молодёжь[5]. Киновед Владимир Михайлов указывал: «С точки зрения нашего современника … в фильме Гардина не было ничего предосудительного, в те же далёкие времена лидер Союза Михаила Архангела В. Пуришкевич потребовал немедленного запрещения картины»[15]. СюжетФильм является экранизацией популярного в то время романа А. Вербицкой «Ключи счастья», где открыто подана тема безграничной свободы творческой личности и сексуальной свободы женщины. Одарённая красотой и талантом танцовщицы Маня (Мария) Ельцова тянется к «рыцарю духа» Яну. Ян объясняет Мане основы свободы личности и свободной любви. Однажды он бросается на помощь тонущим детям и погибает. Маня скорбит и сохраняет память о нём. В дальнейшем Маня любит ещё двух мужчин — миллионера барона Штейнбаха и бедного дворянина Нелидова. В барона также влюблена подруга Мани Соня Горленко. Нелидов ревнует Маню к барону. Побочной темой сюжета является сумасшествие матери Мани и дяди барона Штейнбаха. Однажды после упрёков в измене Нелидов с силой отталкивает Маню и уходит. Маня пытается отравиться из-за поведения Нелидова, но Соня успевает вызвать докторов. Вторая серия начинается с надписи: «Попытка к отравлению и пережитое горе подорвали душевные силы Мани. Ей нужны были два лекарства: климат юга и новые впечатления. Штейнбах предлагает ей поездку в Венецию. Маня согласна»[16][17]. Они гуляют по Венеции. В Италии Маня влюбляется в поэта Гаральда. Затем Маня «учится танцам в Париже и в конце концов становится знаменитой балериной»[18]. Барон просит Маню стать его женой. Она в принципе согласна, но предлагает немного подождать. В ролях
Съёмочная группа
КритикаПресса в 1913 году (например, «Актёр», 1913, № 5, с. 14) отмечала, что «постановка прекрасна, исполнение не оставляет желать лучшего», но, с другой стороны, «кинематограф является в печальной роли рассадника дурного вкуса»[6]. В журнале «Сине-фоно» (1913, № 13) фильм был оценён как «несомненная и большая победа на кинематографической арене»[19]. В другой рецензии критик из журнала «Сине-фоно» (1913, № 27) предчувствовал важность фильма для русской кинематографии: «Появление „Ключей счастья“ будущий историк кинематографии когда-нибудь будет рассматривать как переход в новую эру русской кинематографии как таковой»[20]. Особенно высоко оценивалась операторская работа: «Пальму первенства надо отдать безусловно фотографам-операторам. Они показали настоящее чудо. Они показали, что можно дать в ленте настоящий шедевр фотографического искусства»[20]. Историк кино Б. С. Лихачёв писал, что картина имела «совершенно феерический успех»[21]. Киновед Вениамин Вишневский оценил «Ключи счастья» как «один из крупнейших фильмов 1913 года»[1]. Киновед Георгий Журов, отмечая банальный сюжет салонно-будуарной драмы, видел значение картины в том, что она стала новым шагом в развитии режиссёрского и операторского мастерства[8]. Кинокритик Ромил Соболев назвал фильм «несколько двойственным и странным». Он написал: «Тема, сюжет, система образов этого произведения, в полную меру отражавшего дух „позорного десятилетия“, не могли не вызывать протест. В то же время режиссура, актёрская работа, изобразительная сторона фильма превосходили всё, до тех пор виденное русским кинозрителем, — вспомним, что лучшие фильмы Протазанова и живописные постановки Бауэра относятся к более позднему времени»[22]. Он также отметил, что «по метражу „Ключи счастья“ — около 5000 м — были необычной картиной, открывавшей новую страницу в русском кино»[22]. Киновед Ирина Гращенкова писала: «Критики, весьма доброжелательно встретившие фильм, сравнивали его с литературным первоисточником и нередко не в пользу последнего. Писали, что экран скрыл слабости романа (многословие, бедность языка, стереотипность описаний, игру модными терминами и именами) и подчеркнул его сильные стороны (увлекательная интрига, психологическая убедительность характеров, особенно женских)»[5]. Специалист по истории русского кино Наталья Нусинова оценила значение фильма так: «дебютант Гардин и традиционалист Протазанов вывели русское кино на новые рубежи: большой метраж и экранизация многотомного романа со сложным сюжетом, сериальность, положившая затем начало „Русской Золотой серии“ П. Тимана и Ф. Рейнгардта, освоение крупного плана, пересмотр концепции актёрской игры и введение понятия „натурщик“ в кино»[23]. По её мнению, эта «экранизации сомнительного во вкусовом отношении бестселлера» стала «несомненным этапом в развитии авторского кино»[24]. Примечания
Литература
Ссылки
|
|||||||||||||||||||||||||||||
