|
Хеда, Виллем Клас
  Хеда, Виллем Клас (нидерл. Willem Claesz (Claeszoon) Heda; 14 декабря 1593/1594, Харлем — 24 августа 1680/1682, Харлем) — голландский живописец, мастер натюрморта «Золотого века голландской живописи»[3]. Хеда, как и Питер Клас, вошёл в историю искусств, тем, что «создал оригинальную жанровую разновидность „натюрмортов-завтраков“ (нидерл. ontbijtjes) — изображений накрытого стола с натуралистически-точным воспроизведением цвета и фактуры дорогих предметов, как бы случайно оказавшихся на столе: хрустальных и серебряных кубков, „наутилусов“, изделий китайского фарфора»[4]. БиографияХеда родился в Нидерландах, в Харлеме, и обучение живописи проходил под руководством отца, харлемского городского архитектора Клаасa Питерса. В Харлеме художник жил и работал всю жизнь. Карьеру живописца он начинал с картин на религиозные сюжеты и портретов, но затем практически полностью посвятил своё творчество натюрмортам[5]. В Голландии XVII века жанр живописного натюрморта получил большое распространение. Композиционные принципы таких картин были довольно консервативными: горизонтальный формат, нижний край накрытого стола параллелен раме. Предметы рассматривались с высокой точки зрения и располагались в линию или по кругу, чтобы, не нарушая естественности, связать их композиционно и показать наиболее эффектно. «Поэтому скатерть собрана в живописные складки, пирог разрезан, крышка кувшина приоткрыта, в бокал налито вино, орехи расколоты». Особенно мастерски художник показывает материальную природу вещей: «хрупкость и прозрачность стекла, холодный блеск серебра, румяную корку хлеба и шероховатость надрезанной кожицы лимона. Иногда художник изображает лежащие на столе карманные часы, раскрытые таким образом, чтобы был виден их механизм, или разбитый бокал со всеми осколками… символ течения времени»[6]. Первые подобные натюрморты таких живописцев, как Николас Гиллис и Флорис Клас ван Дейк, получили название (нидерл. ontbijtjes) — завтраки), хотя, строго говоря, этим словом в Голландии называли лёгкую закуску, которую можно было принимать в любое время дня. Изображаемые предметы могли нести скрытый аллегорический либо символический смысл: погасшая свеча — символ «vanitas» бренности земной жизни; серебряная посуда означает богатство; ветчина — чувственные радости; лимон — внешнюю красоту, внутри которой скрывается горечь. Хеда, а также оказавший на него влияние Питер Клас — самые значительные представители такого рода натюрмортов в Голландии. Этих двух харлемских мастеров часто сравнивают. Оба они создавали скромные «завтраки» с простым набором незамысловатых предметов. Картины Хеды и Класа роднит зеленовато-серый или коричневатый колорит, но произведения Хеды, как правило, тщательнее написаны, а вкус более аристократичен, что проявлялось в выборе изображаемых предметов: серебряной, а не оловянной утвари, устриц, а не сельди. К сорока годам Хеда уже был живописцем с утвердившейся репутацией. В 1631 году он получил статус мастера в харлемской Гильдии Святого Луки. Неоднократно (в 1637, 1643 и 1651 годах) избирался председателем гильдии, в 1642 и 1652 годах — её деканом. Один из сыновей мастера, Геррет Виллемс Хеда (1620—1702), также стал живописцем. Как и отец, руководивший его обучением, Геррет избрал предметом своего творчества натюрморт и писал в той же манере. Виллем Хеда имел много учеников и последователей, но главным из них был Геррет. Мастер умер около 1680 года в Харлеме. Влияние его на других художников было значительным. Среди последних можно назвать молодого Франса Халса. ПроизведенияСамый ранний из известных натюрмортов Хеды датируется 1621 годом[7] и представляет собой «vanitas», традиционную аллегорию бренности (Гаага, собрание Бредиуса). Перед нами — рассматриваемые с высокой точки зрения предметы, в каждом из которых заложены ассоциации с бренностью и тщетностью земных усилий: чаша с тлеющими угольками, курительные приспособления, перевёрнутый бокал, череп. Колорит выдержан в коричневато-зелёных тонах и является одним из первых примеров нидерландского почти монохромного натюрморта. В этой ранней работе проявилось мастерство Хеды в передаче фактуры материала. Более уравновешенную композицию мы находим в другом натюрморте того же года (Гаага, Королевская галерея Маурицхёйс) и в «Столе с завтраком» (1631, Галерея старых мастеров, Дрезден)[8]. В обеих картинах предметы расположены на нейтральном фоне и объединены диагональной композицией. В начале 1630-х годов Хеда прибегал к композиционным решениям Гиллиса и Флориса ван Дейка, но, в отличие от них, не боялся нарушить симметрию, располагая белую скатерть в правой или левой части и оставляя середину стола непокрытой. В последовавших затем «банкетных» натюрмортах скатерть всё больше и больше сдвигалась в сторону, а к концу 1630-х годов художник писал её совершенно смятой. Еда ранее представлялась нетронутой, предназначенной лишь для обозрения и любования, а в более поздних натюрмортах видны признаки прерванной трапезы. Расположение предметов стало носить не празднично-торжественный, а как бы случайный, естественный характер. Хеда любил писать серебряные чаши с мерцающими бликами, кубки из венецианского стекла, перламутровые раковины. С исключительным мастерством он передавал отражения и блики на блестящих и гладких поверхностях, как это видно на примере натюрморта, хранящегося в Государственном музее в Амстердаме. Это произведение также отличается изысканностью красок и утончённостью моделировки. Художник почти всегда использовал в своих работах одни и те же мотивы, но, меняя расстановку, он создавал оригинальные композиции, представляющие новый взгляд на привычные предметы. Для его натюрмортов характерны удивительная точность в передаче предметов и вместе с тем загадочная поэтичность, создающая Романтизмромантическое ощущение таинственности. В картинах Хеды пленяет не только натуральность изображения предметов и искусность в передаче формы, цвета, фактуры каждой мелочи самой по себе, но и живое и искреннее чувство, с которым раскрывается красота предметного мира. После 1640 года картины Хеды стали больше по размерам, богаче и красочнее по колориту (например, натюрморты в Государственном Эрмитаже, Санкт-Петербург). Чтобы достичь большей монументальности композиции, Хеда в зрелый период творчества применял не традиционный горизонтальный, а вертикальный формат. Примечания
Ссылки
|
||||||||||||||||||
