|
Гершкович, Хаим
Хаим Гершкович (1886, Одесса — 20 августа [2 сентября] 1905 Шлиссельбург, Санкт-Петербургская губерния)[1] — российский революционер, член Партии социалистов-революционеров, в возрасте 19 лет казнён за вооруженное сопротивление полиции. БиографияДетствоРодился в 1886 году в Одессе в бедной еврейской семье. Отец Гершковича умер, когда ему было меньше года, мать осталась одна с тремя маленькими детьми. Детство Гершковича прошло в тяжелой атмосфере нищеты. Чтобы прокормить семью, мать бралась за любые работы, а из-за недоедания регулярно падала в голодные обмороки. Когда Гершковичу было три года, приставы забрали за долги у семьи всё имущество, вплоть до кровати, на которой они спали. Из-за недостаточного питания болел рахитом[2]. В семь лет Гершкович пошёл работать на спичечную фабрику, где с утра до вечера вместе с другими детьми клеил спичечные коробки, получая за это 15 копеек в неделю[1]. Затем с семи до десяти лет развешивал чай на чайной фабрике Высоцкого. На одиннадцатом году жизни поступил учеником в столярную мастерскую[1], однако из-за слабого здоровья не смог там надолго задержаться[2]. В детстве часто подвергался травле из-за своего еврейского происхождения[2]. У Гершковича не было времени для детских игр, он не бывал на природе, а «настоящее широкое, бесконечное поле» впервые увидел в 17 лет из окна арестантского вагона[2]. Подобную ситуацию видел и у других бедных еврейских детей, вынужденных с малолетства работать и «тянуть свою проклятую лямку, полную муки, тоски, колотушек и побоев»[2]. Не получил систематического образования, но вслед за старшим братом начал проявлять интерес к чтению. Читал И. С. Тургенева, Д. В. Григоровича, Л. Н. Толстого,Э. Беллами, особенно увлекался романом Ф. Шпильгагена «Один в поле не воин». Вспоминал, что «окружающая жизнь была до того страшна, что у меня явилась потребность в иной более светлой жизни», которую находил в книгах[2]. В юности увлекался толстовством, практиковал принципы нравственного самоусовершенствования и непротивления злу насилием. Под влиянием старшего брата, примкнувшего к рабочему движению, стал интересоваться социалистическими идеями. Гершкович писал, что воспоминания детства выработали в нём непобедимую ненависть и отвращение «к нужде, к страданиям, к унижениям, и к тем людям, в которых я впоследствии увидел причину этих унижений»[2]. Его социальное происхождение ставило его в положение вечного раба, который вынужден работать «без конца, без отдыха... работать, когда хочется спать, кушать», не имеет в жизни свободного времени и возможности реализовать свои физиологические и духовные потребности[2]. Много размышлял над окружающей его жизнью, и пришёл к выводу, что причинами нищеты и угнетения являются сложившиеся в стране социально-экономические отношения, которые необходимо менять. Революционная деятельностьПосле ареста старшего брата окончательно решил посвятить свою жизнь революционной деятельности. В 15 лет Гершковичу удалось убедить товарищей, несмотря на молодой возраст, принять его в Южную партию социалистов-революционеров, которая позже стала частью Партии социалистов-революционеров. Как писал Гершкович в автобиографии, к этому времени он уже не чувствовал себя молодым человеком, потому что «успел… так узнать жизнь, как многие старые люди не знают её»[2]. За четыре года революционной деятельности дважды сидел в тюрьме по политическим процессам (первый раз год, второй — 13 месяцев), а также побывал в ссылке. Впервые был арестован в 16 лет за участие в демонстрации. Во время заключения активно участвовал в тюремных беспорядках и голодовках, за что был переведён из одесской в воронежскую тюрьму, откуда вышел весной 1903 года[2]. В 1904 году был сослан на пять лет в Архангельскую губернию[1]. Прожив в ссылке полгода, через Швецию бежал в Лондон[2]. В 1905 году за границей сблизился с руководством партии эсеров. В начале Первой русской революции центральным комитетом партии было решено учредить особую организацию в целях вооружения и боевой подготовки народных масс[3]. Создать и возглавить эту организацию должен был П. М. Рутенберг. В помощники ему были назначены А. А. Севастьянова, техник Борис Горинсон и Хаим Гершкович, рекомендованный старым народником Н. В. Чайковским. По воспоминаниям Б. В. Савинкова, перед группой Рутенберга были поставлены следующие задачи: приготовить в Санкт-Петербурге квартиры для складов оружия, получить от членов армянской партии «Дашнакцутюн» транспорт бомб, выяснить возможность экспроприации в арсеналах, найти возможность покупки оружия в России и за границей, для чего, в частности, была направлена экспедиция корабля «Джон Графтон»[3]. Когда организация наберёт новых членов и окрепнет в Петербурге, предполагалось расширить её деятельность на всю Россию. Для осуществления этих планов Гершкович, Рутенберг, Горинсон и Севастьянова нелегально вернулись в Россию[3]. В Петербурге параллельно с революционной работой начал писать художественную прозу[2]. Арест, суд и казнь30 июня 1905 года во время обыска у его знакомой Кохомской Гершкович, находящийся в это время в квартире, оказал полиции вооруженное сопротивление. Из револьвера он легко ранил двух человек, пытался бежать, но был схвачен. На следствии отказался назвать себя и давать показания. Свой поступок он объяснил тем, что не намеревался убивать полицейских, а стрелял «лишь с целью прогнать их из квартиры, и ответить насилием на то насилие, которое они произвели, войдя в эту квартиру для обыска»[2]. 18 июля 1905 года Гершковича судили Военно-окружным судом в Петропавловской крепости. На суде назвал своё имя и возраст — 19 лет. Несмотря на то, что заявление Гершковича открывало по делу новые обстоятельства и дело должно было быть направлено на доследование, суд отказался от исследования вопроса о возрасте Гершковича[2]. За вооруженное сопротивление чинам полиции при исполнении ими служебных обязанностей Гершкович на том же заседании был приговорён к смертной казни через повешение[4]. Генерал-губернатор Санкт-Петербурга Д. Ф. Трепов утвердил приговор. Подавать прошение о помиловании Гершкович отказался. Гершкович не ожидал от властей справедливого приговора и предполагал, что своё решение они могут пересмотреть только под давлением революционных событий [2]. Действительно, после всеобщей октябрьской стачки Николай II подписал манифест и указ об амнистии политических заключённых, отменяющий подобные смертные приговоры[5], но Гершкович под его действие попасть не успел. В крепости Гершкович написал автобиографию[2] и прощальное письмо к матери[2][6]. Он признавался в любви к жизни, писал о желании жить, но говорил, что воспринимает свою смерть спокойно, потому что умирает за собственные идеалы и видит моральное превосходство над врагами:
19 августа 1905 года Гершковича доставили на место казни в Шлиссельбургскую крепость, где его и другого приговорённого — рабочего А. Васильева уже дожидался палач из уголовных арестантов А. И. Филипьев[6]. Гершковичу объявили о казни только за несколько часов до неё ночью 20 августа 1905 года. Он спокойно выслушал слова прокурора и сказал: «Прекрасно». В отличие от большинства других революционеров, смог на эшафоте произнести речь:
 Похожую картину казни, ссылаясь на рассказы свидетелей-жандармов, приводит в воспоминаниях[7] первый руководитель Боевой организации эсеров Г. А. Гершуни. По полученным им данным, из-за небрежной работы палача казнённый долго мучился, а после повешения крепостной врач говорил коменданту, что сердце Гершковича «ещё слегка билось»[7]. Был похоронен в общей могиле на территории крепости. Политические взглядыБыл убеждённым социалистом. Исторический процесс воспринимал как борьбу угнетённых классов с господствующими:
Считал, что основным средством борьбы народа с гнётом и порабощением является революция, восстание, потому что «только сила может победить силу»[2]. Идеальным обществом считал общество социальной справедливости, «когда человек не будет видеть в другом человеке… своего противника, который отнимает у него кусок хлеба, и у которого он стремится отнять кусок хлеба»[2]. Выступал против национализма. После выхода из тюрьмы был шокирован новостью о Кишинёвском погроме 1903 года, во время которого при попустительстве властей христиане убили около 50 и ранили около 600 евреев-иудеев. Причинами еврейских погромов в Российской империи считал действия господствующего класса, который направляет ненависть и злобу, накопившуюся у народа на угнетателей, «в совершенно иную сторону», т. е. на евреев, в среде которых «существуют такие же страдания и нужда»[2]. Сам Гершкович, являясь атеистом, не различал людей по религиозному признаку и боролся в одинаковой степени за права русских и еврейских рабочих. Считал, что у русских и еврейских рабочих людей общий враг — господствующий класс «со всеми атрибутами своей защиты, как войска, духовенство, полиция, жандармерия...против всех них нужно соединиться для борьбы». Чтобы победить господствующий класс, «нужна сила, а сила рабочего народа в солидарности»[2]. См. также
Примечания
|
||||||||||||||||||
