Морфология русских диалектов

Морфоло́гия ру́сских диале́ктов — совокупность систем языковых средств, обеспечивающих построение словоформ в территориальных диалектах русского языка, а также раздел русской диалектологии, изучающий закономерности функционирования и развития диалектных морфологических систем. В целом, грамматический строй русских диалектов и грамматический строй литературного русского языка характеризуются значительным единством^[1]. Им присущ одинаковый состав частей речи с одними и теми же грамматическими категориями. Диалектные различия, касающиеся состава категорий и их форм, встречаются в русском языке достаточно редко. Среди таких немногочисленных различий отмечаются, например, характерные для говоров разной локализации различия в составе падежных форм (включающем помимо прочих объектный, местный и другие падежи), различия в составе временных форм (включающем помимо прошедшего, настоящего и будущего также давнопрошедшее время) и распространение в северо-западных говорах категории перфекта, неизвестной ни в литературном языке, ни во всех остальных говорах. Все прочие диалектные различия в области морфологии, составляющие основную их часть, касаются внешней стороны грамматических форм и сводятся к различиям в наборе, распределении и фонемном составе словоизменительных аффиксов, к различиям в чередованиях фонем основы и к различиям в месте ударения. На фоне общности диалектных морфологических систем указанные различия имеют частный характер и не препятствуют взаимопониманию при общении носителей любых русских говоров, даже территориально наиболее удалённых друг от друга^[2].

Различительные элементы морфологии в русских диалектах, как и элементы остальных языковых уровней, образуют соответственные явления (междиалектные соответствия), которые представляют собой совокупность вариантов диалектных признаков, взаимозамещающих друг друга в разных говорах. Примером соответственного явления может быть распространение форм родительного падежа множественного числа имён существительных мужского рода на согласную^{[~ 1]}, которое в одних говорах выражается вариантом с окончанием -ов (быко́в, домо́в)^{[~ 2]}, а в других — вариантом с окончанием -ох (быко́х, домо́х), или, например, распространение форм дательного и творительного падежей множественного числа имён существительных, представленное в одних говорах вариантом с различением окончаний (к дома́м, за дома́ми), а в других — вариантом с их неразличением (к дома́м, за дома́м)^[3][4].

Как правило, тот или иной вариант соответственного явления охватывает весь класс слов рассматриваемой части речи. Так, например, если в каком-либо говоре у прилагательного женского рода молод[а́jа] отмечается односложное окончание с отсутствием в интервокальном положении /j/ (молод[а́] жена́, молод[у́] жену́), то такое окончание будет наблюдаться в этом говоре у всех подобных прилагательных: дорог[а́], дорог[у́]; плох[а́], плох[у́]; больш[а́], больш[у́] и т. д. Но возможны различия и для изолированных фактов, например, различие в родовой принадлежности, присущее существительному зверь, которое в одних говорах относится к мужскому роду, а в других — к женскому, для всех остальных подобных слов не характерно. Соответственные явления в диалектных морфологических системах относятся в основном к категории двучленных, то есть имеющих два варианта одной диалектной черты в разных говорах или группах говоров, многочленные явления встречаются сравнительно редко. По числу измерений соответственные явления разделяются на простые и сложные. Простые явления имеют одно измерение без каких-либо разновидностей. В сложных явлениях один или несколько вариантов того или иного диалектного признака выступают в разных говорах в виде структурных разновидностей. Например, различению форм дательного и творительного падежей множественного числа существительных (к дома́м, за дома́ми) в южнорусском наречии противопоставляется наличие общей формы дательного и творительного падежей в севернорусском наречии, которой в свою очередь в разных говорах присуще несколько видов окончаний: к дома́м, за дома́м; к дома́ма, за дома́ма; к дома́мы, за дома́мы^[3]. Соответственные явления морфологических систем могут быть как противопоставленными, имеющими соотносительные ряды, так и непротивопоставленными. К последним относятся случаи, когда в одной из групп говоров какой-либо элемент морфологической системы отсутствует. Например, форме давнопрошедшего времени в одних говорах (в сентябре́ снег был вы́сыпал, а октя́брь был тёплый) не противопоставлена форма с тем же значением в других говорах^[5]. Кроме того, среди соответственных явлений выделяют одноплановые с одним признаком и многоплановые, включающие одновременно два и более признаков^[6].

В ряде говоров русского языка отмечается сосуществование в их морфологических системах разных вариантов одних и тех же соответственных явлений. Такие случаи характерны для незавершившегося процесса вытеснения одного варианта явления другим под воздействием литературного языка или соседних говоров. Например, в одном говоре может употребляться исконная форма существительного среднего рода с ударением на основе в винительном падеже посе́ять прос[у́] и новая форма, пришедшая из литературного языка, посе́ять прос[о́], ещё не вытеснившая до конца исконную форму. Сосуществование разных членов соответственного явления также может быть вызвано незавершившимися внутренними процессами в самом говоре. Например, процесс унификации флексий родительного падежа множественного числа, выраженный в распространении флексии -ов на все классы существительных, приводит к появлению новых форм типа ба́б[ов], сёдл[ов], роди́тел[ев] при ещё не вытесненных старых ба́б, сёдел, роди́телей. В этом случае дополнительно действует фактор влияния литературного языка, который удерживает в говоре старые формы^[7].

Для имён во всех русских диалектах, так же, как и в литературном языке, присущи формы мужского, женского и среднего родов. Исключение составляют часть южнорусского и часть среднерусского диалектных ареалов, в которых по предположению ряда исследователей формы среднего рода почти или полностью утрачены. В одной части указанных диалектных ареалов класс существительных, который в литературном языке и в большинстве говоров северного наречия относится к среднему роду, сужается за счёт расширения класса слов женского рода, в другой части — за счёт расширения класса слов мужского рода, в третьей — за счёт расширения обоих классов слов, мужского и женского родов: моё полоте́нце — мой полоте́нец; в моём пла́тье — в моей пла́тье. Наиболее широко распространено и компактнее локализовано вытеснение форм среднего рода женским — этот тип языкового явления характерен для юго-восточных говоров^[8][9].

Как правило, утверждения об утрате форм среднего рода строятся на основании определения рода по согласуемым с существительными прилагательным и подобным им словам только в форме именительного падежа. Но если рассматривать формы согласуемых слов со всей парадигмой падежных форм существительных, то можно увидеть, что согласуемые слова с существительными, образующими в большинстве говоров класс среднего рода, в части южнорусского и среднерусского ареалов различаются по роду в прямом и косвенных падежах. Следовательно, такие существительные не могут быть отнесены ни к женскому, ни к мужскому роду и составляют особый согласовательный класс. Например, если существительные среднего рода с ударением на основу в юго-восточных говорах переходят в женский род или испытывают колебания в роде (больша́я ста́да; большо́й ста́де или большо́му ста́ду), то существительные среднего рода с ударением на флексии типа село́, окно́, ведро́ в именительном и винительном падежах согласуются с прилагательными женского рода (больша́я село́; большу́ю, или большу́я, село́), а в остальных падежах согласуются с формами прилагательных, общих для мужского и среднего родов (большо́го, или большо́во, села́; большо́му селу́; больши́м село́м; о большо́м селе́). Класс подобных существительных считается классом по-особому выраженных существительных среднего рода. И поэтому отличием юго-восточных говоров от большинства остальных говоров русского языка является не отсутствие среднего рода, а иной характер его выражения и меньший охват лексики, относящейся к этому роду^[10][11].

В морфологической системе каждого из русских говоров имеется как минимум 6 падежей. Эти падежи — именительный, родительный, дательный, винительный, творительный и предложный — известны по традиционно выделяемой парадигме падежных форм в литературном языке^[12]. В ряде говоров возможно выделение большего числа падежей. Так, согласно исследованиям С. В. Бромлей и Л. Н. Булатовой, для имён в русских диалектах характерна система из 11 падежей. В неё входят именительный падеж, творительный падеж, а также выделяемые в соответствии с родительным падежом литературного языка родительный, партитивный и отделительный падежи, в соответствии с дательным — дательный и распределительный падежи, в соответствии с винительным — винительный и объектный падежи, и в соответствии с предложным — предложный и местный падежи. Число падежей и состав падежной системы варьируют по говорам и группам говоров, при этом одновременно все 11 падежей не представлены ни в одном из реальных говоров. Такие падежи, как партитивный и местный характерны не только для диалектной речи, они выделяются некоторыми русистами также и в литературном языке. Вместе с тем употребление этих падежей в говорах имеет некоторые особенности, в частности, противопоставление родительного и партитивного падежей в говорах выражено более последовательно, чем в литературном языке. К отделительному падежу относят среднерусские и южнорусские формы с предлогами типа у сестре́, из воде́, до войне́, отличающиеся с разной степенью последовательности от остальных форм родительного падежа в тех же говорах дом сестры́, вкус воды́, коне́ц войны́. Выделение объектного падежа основывается на противопоставлении таких форм, как дере́вня вида́ть — пришла́ в дере́вню, коза́ корми́ть — се́но накоси́ть на козу́ и т. п. Употребление как объектного, так и отделительного падежа, на момент исследования русских говоров в середине XX века являлось уже, как правило, факультативным. Разделение форм дательного падежа на собственно дательный и распределительный основано на различии типа по дома́х — по дома́м. По словам С. В. Бромлей и Л. Н. Булатовой, выделение распределительного в сравнении со всеми остальными падежами в силу неполноты диалектных материалов является наименее обоснованным^[13].

Во многих говорах совпадают окончания отделительного и партитивного, дательного и распределительного, а также винительного и объектного падежей. Так, общие окончания отделительного и партитивного падежей отмечаются за редким исключением в севернорусском наречии, в части среднерусских говоров и в части юго-западных говоров. Окончания дательного и распределительного падежей совпадают в большинстве русских говоров, кроме говоров, распространённых в приграничных районах с белорусским и украинским диалектными ареалами^[14].

Ни одна из падежных парадигм в русских говорах не включает формы, флексии которых различались бы во всех падежах. В тех или иных падежных формах всегда наблюдается совпадение окончаний. В ряде случаев такое совпадение охватывает некоторые классы слов во всех именах. Так, например, омонимия падежных форм в русском языке характерна для всех неодушевлённых имён мужского рода в формах именительного и винительного падежей, для всех неодушевлённых имён в формах именительного и винительного падежей множественного числа, для всех одушевлённых имён мужского рода в формах родительного и винительного падежей и для всех одушевлённых имён в формах родительного и винительного падежей множественного числа. В то же время формы именительного и винительного падежей среднего рода, омонимичные в литературном языке, совпадают только в части русских говоров^[12]. Омонимия падежных форм, охватывающая в разных вариантах отдельные ареалы русских говоров, может выступать как важный различительный признак в характеристике наречий и групп говоров. Например, совпадение во всех именах форм дательного и творительного падежей (подошла́ к двум пусты́м вёдрам, я к вам прие́ду — пришла́ с двум пусты́м вёдрам, я с вам посижу́) является характерным признаком такой обширной части территории русского языка как ареал севернорусского наречия^[3].

В склонении имён существительных единственного числа различают основные, или регулярные, и нерегулярные типы. Основные типы охватывают большие по числу и открытые (неограниченно пополняющиеся) классы слов. Нерегулярные типы включают закрытые (не пополняющиеся) классы слов или единичные слова^[15]. Для всех диалектных морфологических систем характерны только три основных типа склонения, что и в литературном языке. Все остальные типы представлены лишь в части русских говоров^[16].

За пределами трёх основных типов склонения оказываются нерегулярные модели, отражающие архаичный слой грамматики, они представлены в некоторой части говоров в словоизменении существительных мать (ма́ти), дочь (до́чи), свекро́вь (свекры́), а также в словоизменении группы существительных типа и́мя, вре́мя, се́мя, бере́мя и т. п. В ряде случаев образование существительных по нерегулярным моделям входит в характеристику нескольких групп говоров: форма именительного падежа единственного числа свекры́ является одним из диалектных признаков Рязанской группы говоров^{[~ 3]}, формы ма́ти и до́чи являются одним из диалектных признаков Вологодской группы говоров, формы винительного падежа единственного числа ма́теря и до́черя характеризуют диалектную систему Курско-Орловской группы говоров. В части говоров существительные типа ма́ти, до́чи, свекры́, и́мя, вре́мя склоняются по моделям основных типов. Особую группу существительных, склоняющихся одновременно по моделям I и II типа, составляют слова среднего рода с ударением на основе типа де́ло, се́но, лы́ко, по́ле, учи́лище, варе́нье^[16][17].

Имена существительные распределяются по типам склонения в основном исходя из их принадлежности к тому или иному грамматическому роду. При этом формы одного рода с известными ограничениями могут распределяться по разным типам склонения и, соответственно, в одном типе склонения могут быть объединены формы разных родов. Степень последовательности связи рода и типа склонения в разных говорах может различаться. В целом по говорам к I типу склонения не принадлежат существительные среднего рода (если существительные типа ста́до , пла́тье склоняются по I типу, то их относят к женскому роду), ко II типу склонения не принадлежат существительные женского рода (в южнорусских говорах это ограничение действует менее жёстко, чем в остальных говорах), к III типу склонения принадлежат существительные только женского рода^[18].

Охват существительных, склоняющихся по III типу, изменяется по говорам незначительно, главным образом, за счёт различия в родовой принадлежности слов типа мышь, путь, зверь и других, и за счёт различий в типе склонения существительных женского рода боле́знь : боле́зня, посте́ль : посте́ля, жизнь/жисть : жи́зня. Охват существительных, склоняющихся по I и II типам, изменяется несколько шире. Изменения затрагивают родовые различия отдельных слов и словообразовательных моделей скирд : скирда́, потоло́к : потоло́ка, беготе́нь : беготня́, а также целые классы слов — существительные среднего рода с ударением на основе; существительные с суффиксами -ушк-, -ишк-, -к-, -онк-, обозначающие лиц мужского пола (де́душка : де́душко; парни́шка : парни́шко, де́дка : де́дко, мальчо́нка : мальчо́нко); существительные типа и́мя, вре́мя, бере́мя, пла́мя/по́лымя, пле́мя, се́мя, стре́мя, те́мя. Все перечисленные классы в севернорусском наречии относятся ко II типу склонения. В южнорусских говорах существительные среднего рода с ударением на основе колеблются между I и II типами склонения, существительные типа де́душка чаще склоняются по I типу^[19].

I тип склонения

К I типу склонения относятся существительные женского рода на -а. В формах именительного падежа во всех говорах в этом типе склонения представлена флексия -а, а в формах винительного падежа — флексия -у^[21][22].

В формах родительного, дательного и предложного падежей существительных I склонения отмечаются окончания -и (-ы) и -е (-ê), которые распределяются по говорам в различных вариантах^[21][22].

По характеру флексии родительного падежа обособленное положение занимает севернорусское наречие, в говорах которого представлено только одно окончание -и (-ы). Два окончания -и (-ы) и -е (-ê) представлены в части среднерусских и в большинстве южнорусских говоров^[23]. Модель склонения существительных на -а в родительном падеже в этих говорах имеет несколько разновидностей, обусловленных как различием построения синтаксических конструкций, так и различиями в качестве согласного основы и в месте ударения. Чаще всего выбор варианта окончания -и (-ы) или -е (-ê) связан с наличием или отсутствием в конструкциях, в которых находится форма существительного, предлога (любого или какого-либо определённого). Так, окончание -е отмечается у существительных в сочетании с предлогом у, а окончание -и (-ы) — в остальных случаях (у жене́, у родне́, но без жены́, от родни́, нет жены́, нет родни́) или же -е отмечается у существительных в сочетании с любым предлогом при -и (-ы) в остальных случаях (у жене́, у родне́, без жене́, от родне́, но нет жены́, нет родни́). Употребление окончаний -и (-ы) и -е (-ê) в разных синтаксических условиях может свидетельствовать о формировании в среднерусских и южнорусских говорах двух разных падежей в соответствии родительному падежу северного наречия и литературного языка. Чёткого распределения окончаний по предложным и беспредложным конструкциям в говорах нет. В конструкциях с предлогами нередко могут использоваться оба окончания в одних и тех же формах, а в конструкциях без предлогов наряду с -и (-ы) может изредка встречаться окончание -е (ка́дка воде́, избе́ не жа́лко). В некоторых говорах критерием выбора окончания является характер основы существительного — в формах родительного падежа с основой на твёрдую согласную чаще встречается окончание -е, на мягкую — -и (-ы) безотносительно к наличию или отсутствию предлога: у сестре́, у родни́. В ряде говоров выбор окончания форм родительного падежа зависит от места ударения, окончание -е при этом выступает преимущественно в безударном положении. Нередко распределение окончаний осложняется ещё и наличием или отсутствием предлога у: окончание -е отмечается у существительных с ударением на основе с любыми предлогами: у ма́ме, от ма́ме, без ма́ме; у существительных с безударной основой это окончание отмечается только с предлогом у: у сестре́, от сестры́, без сестры́^[24].

В формах дательного и предложного падежей в северном наречии, исключая часть западных севернорусских говоров, а также в восточных южнорусских и восточных среднерусских говорах представлено окончание -е (-ê). В северо-западных говорах наблюдается совпадение окончаний родительного, дательного и предложного падежей в -и (-ы): нет воды́, к воды́, в воды́; без земли́, к земли́, на земли́. В юго-западных говорах совпадение окончаний указанных падежей последовательно реализуется только у существительных с основой на мягкую согласную: из земли́, к земли́, в земли́. У существительных с основой на твёрдую согласную окончание -ы характерно только для родительного и дательного падежей: нет воды́, к воды́, в воде́^[25][26].

Творительный падеж в I склонении представлен большим разнообразием окончаний: -оj (-ôj), -оjу (-ôjу), -еj, -еjу, -иj, -уj (-уjу), -ом^[22]. Использование двусложного окончания -оjу наряду с односложным известно как в литературном языке (преимущественно в поэтической литературе), так и в различных по локализации говорах. Наиболее широко распространено такое окончание в юго-западных говорах, в которых оно, по-видимому, является основным вариантом. Ударные окончания -иj (-ыj) и -еj достаточно редки в русских говорах. Формы творительного падежа типа воды́й, водэ́й встречаются в говорах у Онежского озера, формы типа земле́й (с основой на мягкую согласную) известны в вологодских и некоторых других северных говорах. В большинстве остальных русских говоров под ударением отмечается окончание -оj (-оjу). В безударном положении в некоторых говорах может встречаться окончание -уj: па́лкуй, ма́муй, дере́внюй, но под ударением — жено́й, землёй. Такие говоры распространены в Псковской, Тверской, Смоленской, Московской и Рязанской областях^[26]. В ряде говоров для существительных мужского рода I склонения характерно окончание -ом: де́душком, Гри́шем, Ва́нем^[27].

II тип склонения

Ко II типу склонения относятся существительные мужского и среднего родов. Исключение составляют существительные мужского рода на -а, склоняющиеся по I типу^[28].

В именительном падеже формы существительных II склонения имеют окончания -ø и -о. Их распределение по говорам одинаково, если не считать некоторых расхождений лексического характера типа я́блоко : я́блок, коромы́сло : коромы́сел и т. п. В части говоров число форм на -о сокращено за счёт перехода в I склонение существительных типа де́душко > де́душка, де́дко > де́дка, мальчо́нко > мальчо́нка. Одинаково распределены по говорам также окончания форм винительного падежа -ø, -о и -а: у неодушевлённых существительных мужского и среднего родов представлены окончания -ø и -о, у одушевлённых существительных мужского рода — -а^[29].

Диалектные различия, связанные с употреблением во II склонении родительного падежа, выражены в основном в неодинаковом распределении по говорам окончаний -а и -у. В большинстве русских говоров окончание -у отмечается у существительных, находящихся в синтаксических конструкциях со значением части целого, неполного охвата объекта действия, и в конструкциях с предлогами, с которыми обычно употребляется родительный падеж: са́хару купи́, мно́го ле́су, ча́шка ча́ю; без са́хару, из ле́су, для поря́дку. В то же время в ряде говоров формы с окончанием -у выходят за пределы этих синтаксических условий: тулу́пу нет, бо́льше ме́тру, два до́му, три ра́зу^[30]. В значительной части говоров формы с окончанием -у ограничены классом неодушевлённых существительных (формы типа для сто́рожу носят единичный характер). Также во многих говорах окончание -у отмечается только у существительных мужского рода. Вместе с тем в ряде южнорусских говоров -у распространяется и на формы существительных среднего рода (обычно наряду с окончанием -а нередко у одних и тех же слов): без де́лу / без де́ла, без се́ну / без се́на, из ста́ду / из ста́да, с по́лю / с по́ля. В морфонологическом отношении ограничением для форм с окончанием -у является ударение на основе (исключение составляют некоторые, в основном южнорусские говоры, в которых отмечаются формы с ударением на флексии: из хворосту́, с потолку́, без концу́). Кроме того, наиболее часто окончание -у встречается у существительных с основой на заднеязычный согласный. Ещё одним ограничением для употребления окончания -у является семантическое ограничение, при котором рассматриваемое окончание свойственно преимущественно нарицательным существительным, обозначающим предметы, не подлежащие счёту, имеющие в основном вещественное и отвлечённое значение: горо́х, са́хар, чай, песо́к, назём, си́тец, жар, снег, дым, сон и т. п.^[31][32] В целом в говорах южного наречия отклонения от закономерностей употребления окончания -у встречаются намного чаще, чем в говорах северного наречия. В свою очередь, в севернорусских говорах указанные ограничения соблюдаются строже^[33].

С некоторой долей вероятности можно говорить о существовании в говорах в соответствии с родительным падежом литературного языка ещё двух падежей (наряду с собственно родительным), которые выделяются в основном по флексии -у — партитивного (из горо́ху, бе́з году, с поко́су, без хле́ба) и отделительного (горо́ху напосыла́ла, го́ду не проживёшь, там мно́го поко́су, дал хле́ба)^[34].

Формы предложного падежа II склонения имеют окончания -е (-ê), -и и -у, которые функционально разграничены в части существительных. По мнению многих исследователей русских диалектов, различия в функциях, выраженных разными флексиями, позволяют в соответствии с предложным падежом выделять собственно предложный, или изъяснительный, и местный падежи^[32]. В этих двух падежах, противопоставляемых в сравнительно небольшом круге слов, флексии распределены следующим образом: для собственно предложного падежа характерны преимущественно безударные флексии -е (-ê) и -и, для местного падежа характерна ударная флексия -у (как и в литературном языке: в лесу́ и о ле́се, на берегу́ и о бе́реге, на по́лном ходу́ и при тако́м хо́де). Флексии -е (-ê) и -у известны во всех русских говорах, а флексия -и встречается только в северо-западном диалектном ареале и в некоторых говорах юго-западного ареала^[35].

В одной части говоров различение двух предложных падежей отмечается только у односложных существительных (в хлеву́ и в хле́ве, на дубу́ и на ду́бе), в другой части говоров различение падежей возможно также и у существительных с двусложной основой (на поезду́ и на по́езде, в городу́, в месяцу́)^[32]. Значительную часть существительных, у которых отмечается различение изъяснительного и местного падежей, составляют существительные с подвижным ударением^[36]. Наибольший охват существительных с подвижным ударением характерен для центральных и северо-восточных говоров, наименьший — для юго-западных говоров^[37]. В части южнорусских говоров, прежде всего в юго-западных, а также в части северо-западных говоров, отмечается общая для двух предложных падежей флексия -у в формах с неподвижным ударением: на отцу́ и при отцу́, на сы́ну и о сы́ну. В тех говорах, в которых у существительных с неподвижным ударением в предложных падежах окончания -е и -у различаются, распределение указанных окончаний поставлено в зависимость от рода и одушевлённости или неодушевлённости существительных, а также от характера их основы. Так, для одних говоров окончание -у возможно только в формах мужского рода, для других, в основном юго-западных, наряду с мужскими окончание -у встречается также в формах среднего рода: в го́рю, при го́рю. Преимущественными формами с окончанием -у являются формы с основой на заднеязычную согласную (в посёлку, в ли́пнику), в формах с иными исходами основ чаще встречается окончание -е. В некоторых говорах под влиянием существительных, у которых два предложных падежа исконно совпали, отмечается утрата различий изъяснительного и местного падежей у тех существительных, для которых это различие было присуще: о ле́се и в ле́се или о лесу́ и в лесу́. В отношении юго-западных говоров, у которых в функции местного падежа известна флексия -е (в ле́се, в са́де) при широком распространении флексии -у, можно говорить о слабом противопоставлении двух предложных падежей или о наличии единого предложного падежа^[38].

Если флексия -е является единственным вариантом для многих русских говоров, то флексия -и всегда сосуществует с флексией -е. По происхождению флексии -и противопоставляются два диалектных ареала. В северо-западных и поморских говорах окончание -и на месте -е является рефлексом древнерусской гласной *ě (ѣ). Данное окончание встречается в этих говорах у любых существительных II склонения. Преобладающими формами для -и при этом являются формы с основой на мягкий согласный. У форм на твёрдую согласную в предложном падеже исход основы смягчается: на столи́, во двори́, на гумни́. В юго-западных говорах окончание -и (-ы) имеет морфологическое происхождение и является реликтом склонения основ на *o и *i (давняя форма мягкой разновидности). Окончание -и (-ы) представлено в данных говорах в небольшой группе существительных с основой на мягкую согласную, шипящую согласную и ц: на кони́, на краи́, на плечи́, при венцы́. У всех остальных существительных в юго-западном диалектном ареале сформировалось окончание -е — из *ě (ѣ)^[39][40].

В юго-восточной диалектной зоне по II типу склоняются в основном существительные среднего рода с ударением на флексии (в некоторых говорах наряду со склонением по II типу в части или во всех косвенных падежах отмечается склонение по I типу). У существительных с ударением на основе (с неразличением гласных в безударных окончаниях в форме именительного падежа) в одной части говоров отмечается переход в I тип склонения в винительном падеже и в другой части говоров — переход в I тип склонения во всех падежах^[8][28][41]:

падеж	с ударением на флексии		с ударением на основе
	II склонение	II/I склонение	I склонение	II/I склонение
именительный	село́	село́	ста́д[ъ]/ста́д[а]	де́л[ъ]/де́л[а]
родительный	села́	села́/селы́	ста́ды	де́ла
дательный	селу́	селу́/селе́	ста́де	де́лу
винительный	село́	село́/селу́	ста́ду	де́лу
творительный	село́м	село́м/село́й	ста́дой	де́лом
предложный	в селе́	в селе́	в ста́де	в де́ле/в де́лу

В работах С. В. Бромлей и Л. Н. Булатовой склонение существительных среднего рода с ударением на основе, при котором в прямых падежах они имеют окончания I типа, а в косвенных — окончания II типа (де́ло, се́но, лы́ко, по́ле и т. п.), выделяются в особое IV склонение^[41].

III тип склонения

К III типу склонения относятся существительные женского рода с основой на мягкую и на шипящую согласные с нулевой флексией в именительном падеже. Диалектные различия, связанные со склонением существительных по III типу, являются следствием объединительных тенденций в склонении существительных III и I типов. В подавляющем большинстве случаев при этом III тип склонения уподобляется I типу. Тенденция к унификации склонения всех существительных женского рода появилась в сравнительно раннее время, она отмечалась ещё в древнерусском языке. Помимо русского языкового ареала эта тенденция охватила также часть белорусских и часть украинских говоров^[43][44].

Менее всего тенденция к упрощению системы склонений существительных женского рода в русском диалектном ареале затрагивает винительный падеж, в формах которого, как и в формах именительного падежа, во всех говорах представлена нулевая флексия. При этом в части говоров, в основном в юго-восточных, наряду с нулевой флексией может факультативно использоваться флексия -у, преимущественно у тех существительных, которые больше всего испытывают влияние I типа склонения: ло́шадю, ве́щу^[44][45].

В одной части русских говоров окончания родительного, дательного и предложного падежей совпадают в -и, исконной флексии III склонения, происходящей от флексии склонения существительных с основой на *i: без ло́шади, без лошади́; к ло́шади, к лошади́; на ло́шади, на лошади́. В другой части говоров под влиянием форм I склонения в дательном и предложном падежах сформировалось окончание -е (-ê): к ло́шаде, к лошаде́ (к лошадế); на ло́шаде, на лошаде́ (на лошадế)^[44]. В родительном падеже окончание -е (-ê) отмечается в единичных случаях и только в тех говорах, в которых в винительном падеже имеется окончание -у^[45]. Чаще всего, но не всегда, совпадение дательного и предложного падежей в -и в III склонении характерно для говоров, в которых окончание -и имеется в I склонении, а совпадении в -е (-ê) в III склонении распространено в говорах, в которых данное окончание имеется в I склонении. Последнее окончание встречается в вологодских, части вятских, в восточных южнорусских и в восточных среднерусских акающих говорах (в говорах южной локализации различение флексий актуально только для ударных окончаний, поскольку безударные гласные в этих говорах не различаются)^[43][44]. В ряде говоров окончания дательного и предложного падежей -и и -е (-ê) в III склонении сосуществуют, находясь в отношениях дополнительного распределения или в отношениях неполной вариативности^[46].

В формах творительного падежа III склонения представлены такие окончания как -jу, -jуj, -jоj, -jеj, -уj, -оj, -оjу, -еj, -еjу^[47]. Помимо окончания -jу, свойственного в III склонении литературному языку (ло́шадью), в говорах отмечаются окончания, общие с окончаниями I склонения, -еj, -уj, -оj (ло́шадей, ло́шадюй, ло́шадёй) и переходные окончания с неполным уподоблением окончаниям I склонения -jеj, -jуj, -jоj (ло́шадьей, ло́шадьюй, ло́шадьёй). Существительные с указанными окончаниями в разной мере распространены в вологодских, вятских, псковских, тверских, смоленских говорах, а также в говорах районов, расположенных к юго-востоку от Москвы^[43][44].

В разных говорах степень сближения III и I склонения неодинакова. Так, например, наименьшая степень сближения характерна для говоров центральной диалектной зоны I типа, у которых окончания III и I склонения совпадают только в родительном падеже: нет две́ри — нет ча́шки (как и в литературном языке)^[48]. Наиболее последовательно замена падежных окончаний III склонения окончаниями I склонения осуществилась в юго-восточных говорах (различия наблюдаются только у форм именительного падежа, причём часть существительных типа боле́зня приняла окончание I склонения и в именительном падеже)^[43]:

падеж	I склонение	III склонение
именительный	земля́	грязь
родительный	земли́	гря́зи
дательный	к земле́	по гря́зе / по грязе́
винительный	зе́млю	грязю́ / грязь
творительный	землёй	гря́зю / грязёй
предложный	в земле́	в грязе́

Переход существительных из III в I склонение в говорах имеет ряд ограничений. В частности, III тип склонения сохраняется, как правило, у многосложных слов с неподвижным ударением на основе. Также I тип склонения часто сохраняется у редко употребляемых слов и слов, пришедших из литературного языка: тетрадь, должность, необходимость и т. п.^[43]

Нерегулярные модели

Нерегулярные формы склонения существительных характеризуются нестандартными падежными окончаниями и чередованием фонем в основах разных падежей. По нерегулярным моделям склоняются существительные мать (ма́ти), дочь (до́чи), свекро́вь (свекры́), а также группа существительных типа и́мя, вре́мя, се́мя и т. п.^[49]

Существительные мать и дочь могут иметь в говорах разные основы в именительном — винительном падежах с одной стороны и в косвенных падежах — с другой (как и в литературном языке), форма винительного падежа в ряде говоров может совпадать с основой других косвенных падежей (ма́терь, ма́терю). В части говоров у существительных со значением мать и дочь имеются такие нестандартные окончания, как ма́ти (в именительном падеже) и ма́теря (в винительном падеже). Для некоторых говоров характерен переход рассматриваемых существительных в основные типы склонения — в I склонение (ма́теря, до́черя/до́ча) или в III склонение (мать, дочь; ма́терь, до́черь)^[49].

Совпадение форм именительного — винительного падежей мать и дочь встречается во всех русских говорах с исключительным распространением в говорах центральной диалектной зоны, а также в части северо-западных и части северо-восточных говоров. В косвенных падежах формы этих существительных в указанном диалектном ареале имеют другую основу: ма́тери, ма́терью; до́чери, до́черью. В говорах Вологодской и Онежской групп в именительном падеже отмечаются архаичные формы ма́ти, до́чи, а в винительном — формы с суффиксом -ер-: ма́терь, до́черь^[51]. В белозерско-бежецких говорах и в части вологодских встречается совпадение форм именительного — винительного падежей ма́терь, до́черь^[52][53]. Кроме этого, в рассеянном распространении подобное совпадение известно в псковских и южнорусских говорах. Формы винительного падежа с окончанием -у (ма́терю, до́черю) отмечаются в говорах юго-восточной диалектной зоны^[54]. Наряду с ними, а также в сосуществовании с этими и другими формами, в говорах южного наречия в рассеянном распространении могут встречаться формы именительного — винительного падежей мать — ма́теря, дочь — до́черя и мать — ма́терю, дочь — до́черю — в курско-орловских и оскольских говорах^[55][56], ма́терь, до́черь (реже ма́теря, до́черя) — ма́терю, до́черю (реже ма́терь, до́черь) — в рязанских говорах^[57][58].

Существительное свекро́вь может сохранять в говорах давнюю форму именительного падежа свекры́, имея при этом в остальных падежах формы с основой свекро́в’ и с окончаниями III склонения. Также по говорам распространены основы свекра́, свекро́вья и другие, изменяющиеся по I или III типу склонения^[59].

Словоформа именительного падежа единственного числа свекро́вь характерна для говоров центральной диалектной зоны и литературного языка. На периферийных территориях ей противопоставлены следующие словоформы: свекры́ — в рязанских говорах (в косвенных падежах — свекро́ви, свекро́вь и т. д.); свекра́, свекро́вья — в курско-орловских говорах и в межзональных говорах Б южного наречия; свекрова — в онежских, в юго-западных селигеро-торжковских и в верхне-днепровских говорах; свекро́вя, свекро́вка — в говорах северной диалектной зоны, а также в западных псковских и в северных селигеро-торжковских говорах; свекру́ха — в говорах разной локализации и другие формы^[60].

Склонение существительных типа и́мя, вре́мя, се́мя и т. п. с чередованием фонем в основах и с нестандартными окончаниями по той же модели, что и в литературном языке, не имеет широкого распространения в говорах. Такая модель склонения вытеснена в диалектных морфологических системах основными типами склонения — I, II или сочетанием I и II типа, которое присуще существительным среднего рода с ударением на основе в юго-восточных говорах: и́мя, и́ми, и́ме (и́ми) и т. д.; и́мё, и́мя, и́мю и т. д.; и́мень, и́мени и т. д.^[61]

В сравнении со склонением существительных единственного числа склонение существительных множественного числа в русских говорах отличается большей общностью и подобием. Во множественном числе имеется меньшее число падежных аффиксальных морфем, представленных разными алломорфами (вариантами), чем в единственном числе, например, в дательном падеже множественного числа в большинстве говоров возможен только один алломорф -ам. Также во множественном числе отсутствует различие по типам склонения с особыми наборами окончаний как в единственном числе. Распределение вариантов окончаний в формах множественного числа имеет чаще всего лексический характер и меньше зависит от формального или морфонологического класса существительных^[62].

Во множественном числе выделяют несколько регулярных словообразовательных соотношений между основами множественного и единственного чисел^[63]:

1. Основа множественного числа соответствует основе единственного числа — такое соотношение является наиболее распространённым и продуктивным, оно отмечается в неограниченном круге слов.
2. Во множественном числе к основе единственного числа добавляется суффикс -j-. Данное соотношение ограничено определёнными формальными классами существительных или определёнными морфонологическими классами основ, причём в обоих классах имеются также ограничения лексического характера. Выделяют три типа основ с суффиксом -j-:
   • основы на -j- множественного числа существительных мужского рода II склонения (а также основы существительного мужского рода I склонения дя́дя и основы нескольких существительных среднего рода); такие основы имеются и в литературном языке, но в говорах они представлены намного шире: бра́тья́^{[~ 4]}, деве́рья́, дядья́, друзья́, воло́сья́, каме́нья, пру́тья, сно́пья; пе́рья, поле́нья и т. п.; менее всего данный тип соотношения основ распространён в западных и юго-западных говорах, в которых даже существительные брат, сын, зять имеют формы множественного числа бра́ты́, сыны́, зя́ти́;
   • к основам существительных первого типа добавляются основы на -j- множественного числа существительных женского рода, отмечаемые в небольшом круге слов: матерья́, дочерья́, лошадья́ и некоторые другие слова; данный тип известен во многих юго-восточных говорах и в части восточных среднерусских акающих говоров;
   • основы на -j- множественного числа существительных всех родов и склонений, отмечаемые в намного более широком круге слов, чем основы первых двух типов: вну́чья, окунья́, гла́зья, ду́бья, сынья́, столо́бья, огоро́дья, поя́сья; боло́тья, одея́лья, по́лья; же́рдья, пе́телья, ро́жья, я́блоньи, я́мья, берёзья, ды́рья, гря́дья, же́нщинья, поло́сья и т. п.; данный тип распространён в северо-западных и поморских говорах.

По говорам возможно одновременное употребление форм множественного числа с суффикссом -j- и без него, при этом часто наблюдаются семантические различия — формы типа сно́пья употребляются в случае, если говорится о предмете вообще или о их совокупности, формы типа снопы́ указывают на конкретные предметы^[64].

3. Во множественном числе к основе единственного числа добавляется суффикс -овj-. В большинстве говоров эта основа отмечается в небольшой группе существительных, обозначающих лиц мужского пола по признаку родства и свойства, в основном это существительные сыновья́ и кумовья́, в ряде говоров наряду с этими словами известны также такие существительные как братовья́, сватовья́, зятевья́, дядевья́, мужевья́, внуковья́. В северо-западных говорах существительные с основами на -овj- не ограничиваются группой слов, связанных с названиями родства, и охватывает также группы слов с другими значениями: дива́новья, огоро́довья, сара́евья, сту́ловья, луговья́; гне́здовья, пальто́вья, поле́новья, ру́жевья, удея́ловья; уздо́вья и т. п. В рассеянном распространении в некоторых северных и западных говорах наряду с суффиксом -овj- в названиях лиц мужского пола по признаку родства факультативно употребляется вариант -ов-: сынова́, братова́, зятева́, сватова́, свекрова́.
4. Во множественном числе к основе единственного числа без суффикса -онок добавляется суффикс -ат- (у группы существительных с названиями детёнышей): телёнок > теля́та. В вятских и восточных вологодских говорах названия детёнышей имеют соотношение с равенством основ множественного и единственного чисел телёнок > телёнки, в остальных северных говорах, а также в центральных говорах существительные подобного рода сосуществуют с существительными, образованными при помощи суффикса -ат-, причём чаще всего они используются в сочетании с числительными: теля́та, но пять телёнков.
5. Во множественном числе к основе единственного числа без части -ок суффикса -онок добавляется суффикс -ат- (у ограниченной группы существительных с названиями детёнышей): котёнок > котеня́та, а также волченя́та, мышеня́та, цыпленя́та/пискленя́та, утеня́та, гусеня́та, чертеня́та, бесеня́та. В некоторых говорах формы типа котеня́та могут образовываться по первому соотношению от формы единственного числа типа котенёнок.
6. Во множественном числе от основы единственного числа отнимается суффикс -ин (у группы существительных с названиями людей по месту жительства и по принадлежности к тому или иному социальному слою): вологжа́нин > вологжа́не, крестья́нин > крестья́не. Данное соотношение наиболее часто встречается в севернорусских говорах: гражда́на, горожа́на, устюжа́на, озеря́на, кимрича́не, калужа́ны, селя́не, крестья́на, дворя́на, прихожа́на, заонежа́на. В среднерусских и южнорусских говорах соотношение основ без суффикса -ин во множественном числе наблюдается в единичных случаях. В некоторых говорах основы множественного и единственного чисел группы существительных с названиями людей по месту жительства и по принадлежности к тому или иному социальному слою совпадают: крестья́нин > крестья́нины.

Именительный падеж

В форме именительного падежа множественного числа отмечаются три флексии -а, -и (-ы) и -е. Первые два окончания распространены повсеместно и охватывают крупные и открытые классы существительных, последнее ограничено как территориально, так и особой группой слов, указывающей на название по месту жительства или по принадлежности к определённому социальному слою: горожа́не, крестья́не (с фонетическими вариантами крестья́[ни], крестья́[н’а], крестья́[нь], крестья́[н’ъ]). В севернорусских говорах слова указанного типа чаще всего имеют окончание -а (крестья́на), в говорах разной локализации, прежде всего в среднерусских, чаще встречается окончание -и (-ы) (крестья́ны), только окончание -и (-ы) встречается у существительных с одинаковыми основами единственного и множественного чисел (крестья́нины)^[66].

Распределение флексий -а и -и (-ы), неодинаковое по говорам, зависит от словообразовательного типа основы, а в пределах того или иного словообразовательного типа — от принадлежности к определённому согласовательному или морфонологическому классам^[67].

Существительные с одинаковым соотношением основ единственного и множественного чисел (с ударением на основе в единственном числе) в форме множественного числа среднего рода во всех говорах имеют окончание -а: места́, дела́. Те же формы среднего рода, но с ударением на окончании в единственном числе (село́, ведро́, пятно́) и с ударением на основе в обоих числах (коры́то, лы́ко), имеют по говорам разные окончания. В севернорусских говорах отмечается исключительное распространение окончания -а: сёла, вёдра, пя́тна; коры́та, крыле́чка, лы́ка. В московских и некоторых других говорах окончание -и (-ы) имеется только у существительных с основой на заднеязычную согласную: крыле́чки, лы́ки. В западных говорах, распространённых на территории, приграничной с ареалами белорусских и украинских диалектов, шире распространено окончание -и (-ы): сёлы, вёдры, пя́тны; коры́ты, крыле́чки, лы́ки. В южнорусских и среднерусских говорах окончание -а чаще всего распространено наряду с -и (-ы)^[68], причём формы, имеющие ударение на окончании в единственном числе, во множественном числе во многих акающих говорах чаще всего характеризуются окончанием -и (-ы)^[8].

Существительные с одинаковым соотношением основ единственного и множественного чисел в форме множественного числа мужского рода в восточных южнорусских говорах чаще всего имеют окончание -а: шофера́, стакана́, конюха́, плотника́, месяца́, кореня́^[69]. Наименьшая степень распространения окончания -а характерна для говоров, размещённых на границе с ареалами белорусских и украинских диалектов: домы́, лесы́, боки́, луги́, глазы́. В севернорусских говорах окончание -а в формах мужского рода имеется у существительных с безударными окончаниями и с суффиксальными образованиями с основой на заднеязычную согласную: брати́шка, двори́шка, гла́зка, рука́вка^[70].

Для форм множественного числа женского рода, распространённых в севернорусском наречии и во многих среднерусских говорах, характерно окончание -и (-ы). В части южнорусских говоров, в части северо-западных и некоторых других говоров встречаются оба окончания -а и -и (-ы), их распределение зависит от принадлежности существительных к I или III типу склонения, и от места ударения в существительных, при этом окончание -а известно преимущественно у существительных с основой на мягкую согласную: ветвя́, грудя́, зеленя́, лошадя́, нога́, очередя́, печа́, грязя́, комнатя́, деревня́, книга́, роща́, церква́, яблоня́^[69][71].

Существительные с основой единственного числа и суффиксом -j- могут иметь в форме множественного числа оба окончания, как -а (бра́тья́, ко́лья, же́рдья), так и -и (-ы) (бра́тьи́, ко́льи, же́рдьи). Существительные с основой единственного числа и суффиксом -овj- могут иметь только лишь одно окончание -а. Существительные с суффиксами -ат-, -онят- в формах множественного числа имеют оба окончания -а и -и (-ы): теля́та, теля́ты; утеня́та, утеня́ты^[72].

Родительный падеж

Формы родительного падежа множественного числа представлены флексиями -ов, -еj и -ø. Существительные мужского рода с основой множественного числа, равной основе единственного числа, с исходом на парную твёрдую согласную, на заднеязычную согласную и -j за редким исключением имеют окончание -ов: домо́в, луго́в, краёв. Существительные мужского и среднего родов с основой множественного числа, равной основе единственного числа, с исходом на парную мягкую согласную, а также существительные III склонения имеют окончание -еj: учителе́й, поле́й, лошаде́й. Во многих говорах эти существительные могут иметь также окончание -ов: учителёв, лошадёв. Существительные мужского рода с основой на -j, -ц, а также на твёрдые и мягкие шипящие согласные по говорам могут иметь окончания или только -ов, или только -еj, или оба окончания вместе в пределах одного говора: отцо́в, ножо́в; отце́й, ноже́й. Существительные среднего рода с основой не на парный мягкий согласный, существительные I склонения и существительные с суффиксами -ат-, -онят-, -ан- в основе множественного числа имеют окончание -ø (нередко наряду с -ов)^[73]. В ряде говоров флексия -ов вытесняет остальные флексии и становится практически единственным вариантом окончания: в среднем роде (дело́в, озеро́в), в женском роде (ба́бов, сва́дьбов, пе́снев) и в мужском роде с исходом основы на мягкую согласную (гвоздёв, роди́телев). В рязанских и некоторых других говорах встречается такой вариант окончания -ов, как -ох: домо́х, столо́х^[69]. Происхождение этого окончания связано с уподоблением окончания родительного падежа предложному. Возможно, этому способствовала омонимия падежных форм согласуемых с существительными прилагательных: нет новых домо́[х] — в новых дома́[х], а также употребление согласной [х] на месте [ф]: торх «торф», трахка «травка»^[74].

Дательный и распределительный падежи

В дательном падеже множественного числа во всех говорах отмечается только одно окончание — -ам. В ряде говоров, распространённых на юге Псковской области, в Смоленской области, в Калужской области и в прилегающих к ним районах Тульской области, наряду с окончанием -ам в небольшом круге слов с исходом основы на мягкую согласную может встречаться окончание -ом: лошадём, гостём, санём, грудём. Но и в этих словах уже в середине XX века на момент сбора материалов для составления диалектологического атласа русского языка окончание -ом активно вытеснялось продуктивным окончанием -ам^[75]. В русских говорах, распространённых на границе с ареалами белорусских и украинских диалектов, известны формы распределительного падежа множественного числа, имеющие окончания, общие с окончаниями предложного падежа: по дома́х, по леса́х, по сухи́х места́х^[76].

Творительный падеж

В творительном падеже множественного числа отмечаются окончания -ами, -ими (-ыми) и -ми. Выделяются 4 класса существительных в зависимости от распределения в них указанных окончаний^[77]:

1. Существительные с ударными окончаниями в косвенных падежах (дома́, ру́ки, места́ и т. п.), кроме существительных 2 класса, имеют окончания -ами с вариантами -амы, -ама, -амя, -ам.
2. Существительные лю́ди, де́ти, ло́шади, ко́сти, две́ри, се́ти, кле́ти, пле́чи, гру́ди, у́ши, глаза́, ре́чи, но́чи, зве́ри, гу́си, слю́ни, слёзы, пчёлы, ви́лы и, возможно, у́ти, ку́ри и ве́ти имеют окончания -ми с вариантами -мы, -ма и -мя. В ряде говоров перечисленные существительные частично или полностью имеют окончание -ами.
3. Существительные с безударными окончаниями при основе на заднеязычную согласную имеют окончания -ими с вариантами -имы, -има и -имя.
4. Существительные с безударными окончаниями при основе на твёрдую незаднеязычную согласную характеризуются либо окончанием -ами, либо окончанием -ими.

Во многих среднерусских говорах и в большей части южнорусских, кроме крайнезападных, представлены следующие окончания в каждом из 4 классов: -ами (дома́ми), -ми (лошадьми́), -ими (стару́хими), -ами (ба́бами). В мещёрских рязанских говорах окончания 4 классов распределены следующим образом: -ами (дома́ми), -ми (лошадьми́), -ими (стару́хими), -ими (ба́быми) или -ами (дома́ми), -ами (лошадями́), -ими (стару́хими), -ими (ба́быми). В среднерусских окающих и в части севернорусских говоров отмечаются такие окончания, как -ами (дома́ми), -ми (лошадьми́), -ами (стару́хами), -ами (ба́бами) или как вариант в некоторых западных и юго-западных говорах: -амы (дома́мы), -мы (лошадьмы́), -амы (стару́хамы), -амы (ба́бамы). Также в ряде говоров известна такая система окончаний творительного падежа как -ами (дома́ми), -ами (лошадями́), -ими (стару́хими), -ами (ба́бами). Кроме того, возможны системы с одним окончанием -ами (-ам, -амы) во всех 4 классах, которые могут сосуществовать друг с другом в одних и тех же говорах: -ами (дома́ми, лошадями́, стару́хами, ба́бами); -ам (дома́м, лошадя́м, стару́хам, ба́бам) ; -амы (дома́мы, лошадямы́, стару́хамы, ба́бамы). Как факультативные варианты окончаний -ами и -амы могут выступать окончания -ама или -амя. Окончание -ам, совпадающее по форме с окончанием дательного падежа, является одним из ярких отличительных признаков морфологии севернорусского наречия (неизвестно оно только в поморских говорах). Также окончание -ам широко представлено в западных среднерусских говорах. В части севернорусских говоров и в части юго-западных говоров распространено окончания -амы, в севернорусских онежских и в восточных вологодских говорах встречается окончание -ама. В настоящее время окончания -ам, -амы, -ама активно вытесняются окончанием -ами^[78].

Предложный и местный падежи

В предложном и местном падежах множественного числа в большинстве говоров распространено окончание -ах. В белозерско-бежецких говорах, в тверских говорах и в отделе Б восточных среднерусских акающих говоров встречается также вариант этого окончания — -аф: в дома́ф, на лошадя́ф, на нога́ф, при отца́ф^[79]. Данное окончание сложилось в результате обобщения окончаний родительного и предложного падежей: нет домо́[ф] — в дома́[ф]. Возможно, формированию данного окончания способствовал также фонетический переход, проходивший в рассматриваемых говорах под влиянием соседних говоров и литературного языка: тор[х] > тор[ф], в дома́[х] > в дома́[ф]^[74].

В говорах, характеризующихся двумя окончаниями дательного падежа -ам и -ом, в местном падеже чаще всего встречаются два окончания -ах и -ох (причём окончание -ох отмечается в тех же словах, что и окончание -ом): на лошадёх — лошадём, в гостёх — гостём^[80]. Как и окончание дательного падежа -ом окончание -ох в речи носителей диалектов активно вытесняется продуктивным окончанием^[74].

Дополнительным грамматическим средством различения падежных форм в говорах русского языка является подвижное ударение. В том или ином основном типе склонения существительных имеются подтипы, в которых наряду с изменением окончания в разных падежах изменяется и место ударения. При омонимии окончаний в падежных формах место ударения может быть единственным средством различения падежей. Например, форме дательного падежа к лу́гу с ударением на основе противопоставляется форма предложного падежа на лугу́ с ударением на флексии или, например, форме родительного падежа без те́ни с ударением на основе противопоставляется форма предложного падежа в тени́ с ударением на флексии. Также подвижное ударение может выступать дополнительным средством противопоставления форм единственного и множественного чисел: гора́ — го́ры, по́ле — поля́^[81].

Число подтипов склонения, в которых падежные формы противопоставляются по месту ударения, и число существительных, входящих в эти подтипы, варьируют по говорам. Так, например, наиболее обширен класс существительных I склонения с подвижным ударением (нога́ — но́гу, зима́ — зи́му) в севернорусских говорах, наименее представлен данный класс в южном наречии (особенно в юго-западном ареале) вплоть до полного отсутствия подвижного ударения в некоторых говорах: нога́ — ногу́, зима́ — зиму́. У существительных мужского рода чаще всего постоянное ударение встречается в говорах юго-западной диалектной зоны: на бе́реге, в ле́се. В тех диалектных ареалах, в которых в формах множественного числа существительных отмечается подвижность ударения (ру́ки — рука́ми, но́ги — нога́ми), подобные формы характерны только для части существительных, причём их охват различается по говорам. Увеличение числа существительных множественного числа с постоянным ударением наблюдается в говорах с расширенным классом существительных с окончанием -а в форме именительного падежа: волоса́ — волоса́ми^[82].

В русской диалектологии в одной группе с именами прилагательными обычно рассматриваются неличные местоимения, склоняющиеся по адъективному типу^[83]. Парадигмы адъективного склонения имеют регулярный и нерегулярный характер. По регулярному типу склоняются знаменательные прилагательные за исключением притяжательных прилагательных с суффиксами -ов-, -ин-, -j-, местоимения какой, такой, другой, самый, всякий, а также притяжательные местоимения типа ихний, евонный, ейный. По нерегулярному типу склоняются все остальные местоименные прилагательные^[84].

Бо́льшая часть падежных форм прилагательных имеет диалектные варианты, которые могут различаться по нескольким признакам. Например, формы творительного падежа множественного числа могут иметь разные окончания^[83]:

• по составу: односложные (с молоды́м) или двусложные (с молоды́ми);
• по начальной фонеме: могут начинаться с фонемы /е/ (с молодэ́ми) или /и/ (с молоды́ми);
• по конечной фонеме: могут заканчиваться на фонему /и/ (с молоды́ми) или /а/ (с молоды́ма);
• по твёрдости или мягкости согласной фонемы: могут иметь фонему /м/ (с молоды́ми) или /м/ (с молоды́мы).

В склонении прилагательных ряд падежных форм всегда совпадает, поэтому при упоминании родительного падежа имеются в виду формы родительного, отделительного и партитивного падежей, при упоминании дательного имеются в виду формы дательного и распределительного падежей, при упоминании винительного имеются в виду формы винительного и объектного падежей, при упоминании местного имеются в виду местный и предложный падежи^[85].

Мужской род

Варианты парадигм прилагательных мужского рода единственного числа (варианты от (а) до (в) не имеют омонимических окончаний, варианты от (г) до (з) характеризуются омонимическими окончаниями форм творительного и предложного падежей)^[86]:

падеж	парадигма а	парадигма б	парадигма в
именительный	молодо́й	молодо́й	молодо́й
родительный	молодо́во	молодо́ɣо	молодо́во
дательный	молодо́му	молодо́му	молодо́му
винительный	молодо́й / молодо́во	молодо́й / молодо́ɣо	молодо́й / молодо́во
творительный	молоды́м	молоды́м	молоды́м
местный	в молодо́м	в молодо́м	в молодэ́м

падеж	парадигма г	парадигма д	парадигма е	парадигма ж	парадигма з
именительный	молодо́й	молодо́й	молодэ́й	молоды́й	молодо́й
родительный	молодо́во	молодо́ɣо	молодо́ɣо	молодо́ɣо	молодо́во
дательный	молодо́му	молодо́му	молодо́му	молодо́му	молодо́му
винительный	молодо́й / молодо́во	молодо́й / молодо́ɣо	молодэ́й / молодо́ɣо	молоды́й / молодо́ɣо	молодо́й / молодо́во
творительный	молоды́м	молоды́м	молоды́м	молоды́м	молодэ́м
местный	в молоды́м	в молоды́м	в молоды́м	в молоды́м	в молодэ́м

Модель (а) распространена в говорах северного наречия (и в литературном языке), модель (б) — в говорах южного наречия, модели (в) и (г) — в восточных среднерусских говорах, модель (д) — в некоторых южнорусских говорах, в частности, в говорах Орловской области, модели (е) и (ж) — в говорах, распространённых на границе с ареалом белорусского языка, модель (з) рассматривается как вариант, сосуществующий с моделью (в)^[86].

Наиболее распространённый вариант окончания именительного падежа — -оj. Варианты -еj и -иj известны главным образом в северо-западных говорах и в ареале, приграничном с ареалом белорусского языка (молодэ́й, какэ́й или каке́й; молоды́й, какы́й или каки́й). В ряде говоров варианты окончаний -еj и -иj сосуществуют как факультативные варианты^[87].

В формах родительного падежа распространены окончания -ово и -оɣо. У первого имеется фонетический вариант -оwо, у второго — -ого. Окончание -ово (-оwо) распространено в большинстве среднерусских говоров, в севернорусских говорах, исключая крайне северные говоры, и в части южнорусских говоров (в тульских, елецких и некоторых других). В тех говорах, в которых отмечается окончание -оwо, например, в вологодских, губно-зубной [в] закономерно чередуется с губно-губным [w]: [в] употребляется перед гласными, а [w] употребляется в позиции конца слова и слога. Наряду с окончанием -ово в окающих говорах, в частности, в новгородских может встречаться окончание -ова, которое сформировалось под влиянием формы родительного падежа существительного (большо́ва до́ма). Окончание -оɣо (-ого) характерно для говоров южной диалектной зоны (южнорусских с исключением говоров Тульской группы), для крайне северных говоров Европейской части России и для части западных среднерусских говоров. Вариант -оɣо встречается в говорах, в которых отмечается фрикативное произношение фонемы /г/. Намного менее распространённый вариант -ого известен в говорах со взрывным произношением фонемы /г/. В говорах Архангельской области, Карелии и некоторых других регионов имеются две фонемы /г/ и /ɣ/, из них в окончании родительного падежа выступает /ɣ/, а в остальных морфемах — /г/ (наряду с окончанием -оɣо в указанных говорах встречаются также окончания -ово и -ого). Как факультативный вариант в севернорусских говорах встречается окончание -оо (молодо́о), чаще всего оно сосуществует с окончанием -оwо^[88][89].

В формах имён прилагательных мужского рода дательного падежа известно только одно окончание -ому^[87].

В формах творительного падежа в большинстве говоров употребляется окончание -им. В ряде говоров распространён двусложный вариант окончания -иjим. Окончание -ем известно только в тех говорах, в которых схожее окончание отмечается в формах имён прилагательных предложного падежа: никаке́м, с друге́м. Как правило, -ем сосуществует в говорах с окончанием -им^[91].

В формах местного падежа наряду с окончанием -ом широко распространено окончание -им (в молоды́м, в каки́м). В частности, оно характерно для владимирско-поволжских говоров. В небольшом числе говоров в формах местного падежа также встречается окончание -ем. Такие говоры отмечаются в районах, расположенных восточнее ареала распространения окончания -им, а также на отдельных частях этого ареала чересполосно с говорами с наличием окончания -им. Кроме этого, возможен вариант, при котором в говоре в прилагательных основа на заднеязычную согласную сочетается с окончанием -ем (в каке́м), а остальные основы — с окончанием -им (в молоды́м). Как и в формах творительного падежа в формах местного падежа отмечаются двусложные варианты окончаний -оj(е)м и -еj(е)м^[91].

Женский род

Основные модели парадигм прилагательных женского рода единственного числа^[92]:

падеж	парадигма а	парадигма б	парадигма в
именительный	молода́jа	молода́jа	молода́jа
родительный	молодо́j	молодэ́j	молодо́j
дательный	молодо́j	молодэ́j	молодо́j
винительный	молоду́jу	молоду́jу	молоду́jа
творительный	молодо́j	молодэ́j	молодо́j
местный	в молодо́j	в молодэ́j	в молодо́j

Варианты основных моделей парадигм прилагательных женского рода единственного числа (вариант (е) отличается от прочих вариантов и основных моделей тем, что окончание формы родительного падежа не совпадает с окончаниями форм остальных косвенных падежей)^[93]:

падеж	парадигма г	парадигма д	парадигма е
именительный	молода́jа	молода́jа	молода́jа
родительный	молодэ́j	молодо́j	молоды́jе
дательный	молодэ́j	молодо́j	молодо́j
винительный	молоду́jа	молоду́jу	молоду́jу
творительный	молодэ́j / молодэ́jу	молодо́j/ молодо́jу	молодо́j
местный	в молодэ́j	в молодо́j	в молодо́j

Модель (а) распространена в большинстве русских говоров (и в литературном языке), часто она встречается в сосуществовании с прочими моделями, модель (б) отмечается в говорах южного наречия, ареал которых граничит с ареалом белорусских говоров, а также в русских говорах, распространённых на территории Карелии, модель (в) характерна для значительного числа говоров южного наречия, (г) и (д) — для юго-западных говоров, (е) — для некоторых севернорусских говоров и для ряда говоров, распространённых в Брянской области^[93].

Формы именительного падежа характеризуются окончаниями -аjа (молода́jа) и -а (молода́). Формы винительного падежа характеризуются окончаниями -уjу, -уjа, -оjу (молоду́jу, молоду́jа, молодо́jа) и -у (молоду́). Наиболее распространёнными окончаниями являются -аjа и -уjу. Их факультативные варианты -аа, -а, -уу, -у отмечаются в говорах, в которых протекает процесс стяжения. Реже окончания -а и -у могут быть единственными вариантами окончаний в говорах, в которых процесс стяжения завершился. Такие говоры распространены, в частности, на севере Пензенской области и к северу от Нижнего Новгорода. Окончание винительного падежа -уjу отмечается в севернорусских и среднерусских говорах, окончание -уjа — в южнорусских говорах. Окончание -оjу характерно для имён прилагательных с ударением на основе во многих акающих говорах, ударные окончания -оjу известны наряду с окончанием -уjу в говорах Верхне-Деснинской группы и в южных говорах Западной группы^[94].

В формах родительного падежа наиболее широко представлены односложные окончания -оj (-ôj), -еj и -иj. Такие же окончания характерны для форм остальных косвенных падежей женского рода. В ряде севернорусских говоров и в некоторых говорах Брянской области отмечаются двусложные окончания родительного падежа -иjо (наиболее распространённое среди прочих), -иjе, -еjе, -иjа, -еjа, -оjе^[94].

В формах прилагательных творительного падежа как и в аналогичных формах существительных I склонения наряду с односложными окончаниями -оj (-ôj), -еj и -иj в ряде юго-западных говоров распространены двусложные окончания -оjу (-ôjу) и -еjу^[94].

Наиболее распространённым окончанием в формах родительного, дательного, творительного и местного падежей является окончание -оj (-ôj). Реже остальных встречается окончание -иj. В основном окончания -еj и -иj представлены в говорах западной локализации^[94].

Средний род

Имена прилагательные и неличные местоимения среднего рода единственного числа образуют две системы склонения. Для обеих характерно совпадение форм косвенных падежей с соответствующими формами мужского рода. Прямые падежи в одной из систем имеют специфические окончания среднего рода, а в другой системе их окончания совпадают с окончаниями прямых падежей женского рода^[93]:

падеж	парадигма 1	парадигма 2
именительный	молодо́jо / молодо́о / молодо́	молода́jа
родительный	молодо́го / молодо́во / молодо́ɣо	молодо́ɣо / молодо́во
дательный	молодо́му	молодо́му
винительный	молодо́jо	молоду́jа / молоду́jу
творительный	молоды́м	молоды́м
местный	о молодо́м / о молоды́м	о молодо́м

Модели парадигмы первой системы имеют исключительное распространение в севернорусских и среднерусских говорах (модель этой системы является нормой в литературном языке), а также в говорах, распространённых на границе с Белоруссией. Модели парадигмы второй системы преобладают в говорах южного наречия^[93].

Варианты парадигм прилагательных и неличных местоимений множественного числа (варианты от (а) до (д) характеризуются различением окончаний форм дательного и творительного падежей)^[95]:

падеж	парадигма а	парадигма б	парадигма в	парадигма г	парадигма д
именительный	молоды́jе	молодэ́jи	молодэ́jи	молоды́jо / молоды́	молоды́jо
родительный	молоды́х	молоды́х	молодэ́х	молоды́х	молоды́х
дательный	молоды́м	молоды́м	молодэ́м	молоды́м	молоды́м
винительный	молоды́jе / молоды́х	молодэ́jи / молоды́х	молодэ́jи / молодэ́х	молоды́jо / молоды́ / молоды́х	молоды́jо / молоды́х
творительный	молоды́ми	молоды́мы	молодэ́ми	молоды́ма	молоды́мы
местный	в молоды́х	в молоды́х	в молодэ́х	в молоды́х	в молоды́х

падеж	парадигма е	парадигма ж	парадигма з
именительный	молоды́jо / молоды́	молоды́jо / молоды́	молоды́jо / молоды́
родительный	молоды́х	молоды́jих	молоды́ф
дательный	молоды́м	молоды́м	молоды́м
винительный	молоды́jо / молоды́ / молоды́х	молоды́jо / молоды́ / молоды́jих	молоды́jо / молоды́ / молоды́ф
творительный	молоды́м	молоды́м	молоды́м
местный	в молоды́х	в молоды́jих	в молоды́ф

падеж	парадигма и	парадигма к
именительный	молодэ́jи	молоды́jе
родительный	молоды́х	молоды́х
дательный	молоды́м	молоды́м
распределительный	по молоды́х	по молоды́х
винительный	молодэ́jи / молоды́х	молоды́jе / молоды́х
творительный	молоды́мы	молоды́м
местный	в молоды́х	в молоды́х

В составе класса местоимений исследователи морфологии русских диалектов, в частности, С. В. Бромлей и Л. Н. Булатова, рассматривают только личные местоимения. Неличные местоимения, в том числе местоименные прилагательные с преимущественно адъективным типом склонения, рассматриваются в составе класса имён прилагательных. В издании «Русской диалектологии» под редакцией Л. Л. Касаткина (2005) к неличным относят также местоимения он, она, оно, они, которые в классических грамматиках русского языка определяются как личные местоимения 3-го лица. По грамматическим признакам к личным примыкает возвратное местоимение себя́^[84][96].

Падежные формы личных местоимений 1-го и 2-го лица единственного числа, а также формы возвратного местоимения себя́ различаются в русских говорах флексиями и/или видами основ. Диалектные различия представлены в формах родительного, дательного, винительного и предложного падежей. Все формы указанных местоимений объединяются одинаковыми флексиями. В родительном и винительном падежах — это -а или -е: меня́, мене́; тебя́, тебе́; себя́, себе́. В дательном и предложном падежах — это -е (-ê) или -и: мне (мнế), мни́; тебе́ (тебế), теби́, тобе́; себе́ (себế), себи́, собе́. Виды основ рассматриваемых местоимений различаются по лицам (возвратное местоимение объединяется при этом с местоимением 2-го лица). У форм местоимения 1-го лица в основе происходит чередование фонем -е ~ ø (мен’- и мн’-): меня́, мне. У форм местоимения 2-го лица и возвратного местоимения чередуются фонемы -е ~ -о (теб’-, себ’- и тоб’-, соб’- с факультативными вариантами теj-, сеj- и тоj-, соj-, в которых произошло ослабление губного [б’] > [j]): тебе́, себе́; тобе́, собе́^[97].

Сочетание разных окончаний и разных видов основ личных местоимений 1-го и 2-го лица единственного числа, а также возвратного местоимения себя́ формирует в морфологических системах русских говоров многообразие парадигм склонения. Одна часть этих парадигм широко распространена в значительных по охвату территории диалектных ареалах русского языка и является в них, как правило, единственно возможной. Другая часть парадигм встречается сравнительно редко и во многих случаях сосуществует с широко распространёнными парадигмами^[97].

Наиболее широко в русских говорах распространены два типа парадигм (систем падежных окончаний) склонения личных и возвратного местоимений. Первый тип характерен для севернорусского наречия, крайне восточной части южнорусского наречия и для большинства среднерусских говоров. В этом типе парадигм отмечается совпадение окончаний родительного и винительного падежей в -а и дательного и предложного в -е (-ê) или -и. Один из вариантов этого типа парадигмы представлен в литературном языке. Второй тип парадигм встречается в большинстве южнорусских говоров и в части среднерусских псковских говоров. В этом типе окончания всех падежей совпадают в -е^[98].

В склонении личного местоимения 1-го лица в большинстве говоров с первым типом парадигмы противопоставление родительного и винительного падежей с одной стороны и дательного и предложного падежей — с другой, выражаемое окончаниями -а и -е, дополняется различием основ: у меня́, меня́ — ко мне́, обо мне́. В говорах со вторым типом парадигмы данные падежи противопоставляются только чередованием фонем в основе: у мене́, мене́ — ко мне́, обо мне́. Помимо этих вариантов существуют парадигмы с совпадением основ во всех падежах: у мня́, мня́ — ко мне́, обо мне́; у мне́, мне́ — ко мне́, обо мне́ или у меня́, меня́ — к мене́, об мене́; у мене́, мене́ — к мене́, об мене́. В этом случае в говорах с первым типом парадигмы пары падежей противопоставляются только флексиями, а в говорах со вторым типом парадигмы не противопоставляются никак. Такого рода парадигмы склонения местоимений отмечаются в небольшом числе говоров и чаще всего в сосуществовании с широко распространёнными парадигмами^[99].

В склонении личного местоимения 2-го лица, а также возвратного местоимения себя́ в большинстве говоров с первым типом парадигмы в формах родительного и винительного падежей с одной стороны и дательного и предложного падежей — с другой отмечается совпадение основ и различие в окончаниях: у тебя́, тебя́; у себя́, себя́ — к тебе́ (к тебế), к теби́, о тебе́ (о тебế), о теби́; к себе́ (к себế), к себи́, о себе́ (о себế), о себи́. В большинстве говоров со вторым типом парадигмы пары падежей характеризуются одинаковыми окончаниями и чередованием фонем в основе: у тебе́, тебе́; у себе́, себе́ — к тобе́, о тобе́; к собе́, о собе́. В некоторых говорах в парадигмах склонения личного местоимения 2-го лица, а также возвратного местоимения себя́ встречается одновременное противопоставление форм по видам основы и окончаниям или же совпадение видов основы и окончаний в разных падежных формах. Как и в случае с парадигмами личного местоимения 1-го лица парадигмы с совпадением видов основы и окончаний личного местоимения 2-го лица, а также возвратного местоимения себя́ встречаются чаще всего в сосуществовании с широко распространёнными парадигмами^[99].

Если рассматривать наиболее распространённые в русских говорах варианты парадигм склонения личных местоимений 1-го и 2-го лица единственного числа, а также возвратного местоимения себя́, то можно отметить противопоставление форм родительного и винительного падежей формам дательного и предложного падежей. В говорах северной локализации (в парадигме первого типа) это противопоставление осуществляется при помощи окончаний, в говорах южной локализации (в парадигме второго типа) — при помощи чередования фонем в основе^[100].

Основные варианты парадигм склонения личных местоимений 1-го и 2-го лица единственного числа, а также возвратного местоимения себя́^[98]:

Парадигма I типа

падеж	личное местоимение (единственное число)		возвратное местоимение
	1-е лицо	2-е лицо
именительный	я	ты	—
родительный / винительный	меня́	тебя́	себя́
творительный	мной / мно́ю	тобо́й / тобо́ю	собо́й / собо́ю
дательный / предложный	мне (мнế) / мни́	тебе́ (тебế) / теби́	себе́ (себế) / себи́

Парадигма II типа

падеж	личное местоимение (единственное число)		возвратное местоимение
	1-е лицо	2-е лицо
именительный	я	ты	—
родительный / винительный	мене́	тебе́	себе́
творительный	мной / мно́ю	тобо́й / тобо́ю	собо́й / собо́ю
дательный / предложный	мне	тобе́	собе́

В ряде русских говоров в родительном и винительном падежах употребляются краткие формы местоимений: мя, тя, ся (в говорах северной локализации) и ме, те, се (в говорах южной локализации). Краткие формы родительного падежа, как правило, употребляются с предлогами и встречаются в говорах чаще, чем формы винительного падежа^[83].

Падежные формы личных местоимений 1-го и 2-го лица множественного числа одинаковы во всех русских говорах. Исключение составляют формы дательного и творительного падежей, которые совпадают в тех говорах, для которых характерна омонимия данных падежных форм во всех именах: к нам, с нам; к вам, с вам (пойду с вам за своим коровам).

Местоимения 3-го лица в отличие от местоимений 1-го и 2-го лица изменяются не только по падежам, но и по родам и числам.

Многообразные формы винительного падежа имеет местоимение 3-го лица женского рода. В их числе отмечаются формы j-еjо́, j-еjу́, j-у, а также форма он-у́, основа которой совпадает с основой формы именительного падежа^[101].

Для предложных конструкций характерны формы с им, к ему, за ей, у их.

Местоимение 3-го лица множественного числа в форме именительного падежа различается в говорах по окончаниям и по характеру основы:

• местоимения с окончаниями и (они́, оны́) и е (оне́);
• местоимения с основой на мягкую [н’] (они́, оне́) и твёрдую [н] (оны́).

У местоимения на твёрдую [н] основа формы именительного падежа множественного числа совпадает с основами форм единственного числа: он-ø, он-а́, он-о́ — он-ы́^[101].

Форма местоимения они́, характерная и для литературного языка, отмечается в исключительном распространении на территории юго-восточной диалектной зоны. Форма оне́ распространена в северо-восточных говорах^[102], форма оны́ характерна для говоров западной диалектной зоны^[103], поморских говоров северного наречия^[104] и восточных среднерусских говоров отдела Б^[105]. Формы местоимений оне́ и оны́, как правило, сосуществуют с широко распространённой формой они́^[106].

Западнорусские формы местоимений 3-го лица с начальной j типа jон, jона́, jоно́ (jено́), jоны́ (jаны́, jены́, jины́) являются результатом частичного обобщения основ. Хоть формы прямого и косвенных падежей в данных местоимениях различаются, они имеют общий элемент j: jон-ø, j-ого́ (j-оɣо́), j-ому; jон-а́, j-еj (j-оj) и т. п. В говорах с местоимениями без начальной j основы форм прямого и косвенных падежей различаются полностью: он-ø, j-его́ (j-ево́), j-ему и т. п.^[107]

Формы дательного и творительного падежей местоимения 3-го лица множественного числа совпадают в тех говорах, в которых совпадают соответствующие формы местоимений 1-го и 2-го лица: к имя; с имя.

На всём протяжении истории русского языка в изменениях его грамматического строя отмечается тенденция к унификации типов склонения по признаку рода^[15]. В частности, сближение III склонения с I склонением, начавшееся ещё в древнерусском языке, наибольшей степени достигло в юго-восточных говорах, в которых эти склонения зачастую различаются только формами именительного падежа^[43]. Упрощение парадигм происходило за счёт объединения флексий разных типов склонения, восходящих к древнерусскому периоду. Например, флексия существительных мужского рода с основой на *-i и окончанием -и объединилась с флексией существительных мягкой разновидности мужского и среднего родов местного падежа основы на *-o с окончанием -и. В свою очередь, мягкая разновидность основы на *-o с окончанием -и объединилась с твёрдой разновидностью с окончанием -ê. В результате чего в местном падеже, соответствующем современному предложному, во II склонении во многих русских говорах и в литературном языке сложилось единое окончание -е (-ê)^[109]. Нерегулярные типы склонения существительных отражают утраченные во многих говорах архаичные типы склонения основ на согласный (мать; дочь; и́мя, время и т. п.) и на *-ū (свекры). В части говоров эти существительные стали склоняться по основным типам^[15]. Распространённое в некоторых северных говорах (поморских, онежских, вологодских и других) окончание творительного падежа, или общего окончания дательного и творительного падежей, -ама (рукама, к ногама и с ногама, за дорогама и по дорогама) является старым окончанием двойственного числа, которое сохранялось в новгородских берестяных грамотах до XIII века, и, возможно, оставалось в живом употреблении несколько дольше на окраинах Новгородской земли. Вероятнее всего, под влиянием форм двойственного числа в говорах севернорусского наречия перестали различаться формы дательного и творительного падежей множественного числа (к рукам, к домам — с рукам, за домам)^[3].

Среди прочих процессов на морфологические системы диалектов влияли исторические изменения в фонетике. Так, например, совпадение гласных /а/ и /о/ в заударном положении в южном наречии и акающих среднерусских говорах создало условия для перехода существительных с окончанием -о в именительном падеже типа де́душко, парни́шко в I тип склонения (по аналогии с одушевлёнными существительными мужского рода типа староста)^[15]. То же явление, вызвавшее совпадение в произношении окончаний существительных женского рода и среднего рода с ударением на основу (сен[ъ] «сено» и лип[ъ] «липа»), привело к изменению в юго-восточных говорах склонения целого класса существительных среднего рода в склонение по типу существительных женского рода с основой на -а: се́на, се́ны, се́не, се́ну, се́ной, се́не. Ослабленное звучание гласных в заударном положении стало причиной формирования в южном наречии окончания именительного и винительного падежей множественного числа -ы и -и на месте литературного -а (-я): поли, стады, окны, сёлы и т. п.^[8]

Комментарии

Источники

1. Бромлей С. В., Булатова Л. Н. Очерки морфологии русских говоров / Ответственный редактор Ф. П. Филин. — М.: «Наука», 1972. — 449 с.
2. Бромлей С. В., Булатова Л. Н., Гецова О. Г. и др. Русская диалектология / Под ред. Л. Л. Касаткина. — М.: Academia, 2005. — 288 с. — ISBN 5-7695-2007-8.
3. Диалектологический атлас русского языка. Центр Европейской части СССР. Выпуск II: Морфология / Под ред. С. В. Бромлей. — М.: «Наука», 1989.
4. Захарова К. Ф., Орлова В. Г. Диалектное членение русского языка. — 2-е изд. — М.: «Едиториал УРСС», 2004. — 176 с. — ISBN 5-354-00917-0.
5. Захарова К. Ф., Орлова В. Г., Сологуб А. И., Строганова Т. Ю. Образование севернорусского наречия и среднерусских говоров / Ответственный редактор В. Г. Орлова. — М.: «Наука», 1970. — 456 с.

• Букринская И. А., Кармакова О. Е. и др. Необычный атлас  (неопр.). Язык русской деревни. Диалектологический атлас. Архивировано из оригинала 11 октября 2010 года. (Дата обращения: 9 марта 2018)